Эти мысли были справедливы и смутили Стасика. Что ж? Перестать? Пойти сейчас же своей дорогой мимо, будто так и надо? Ну, нет. Этого никак нельзя – Стасик понимал. Он понимал, что если сейчас пойдёт домой, то будет потом страдать ещё полжизни, а может, и больше. Будет лежать глубокой ночью с грустными глазами, уставившись в потолок, и думать – а вдруг, это была та самая девушка? Чудо, конечно, но разве не бывает в мире чудес! Вдруг, это действительно была удача, которую ты так и не сумел использовать? Нет, нельзя уйти!
И Стас шёл дальше, надеясь только на удачу, что подвернётся какой-нибудь подходящий случай заговорить. Может, подойти и спросить, сколько времени? Нет, что за бред – сейчас у всех цивилизованных людей есть часы, не на руке, так в телефоне…
Почему нельзя, скажем, как в детском саду, подойти и:
– Девочка, а как тебя зовут? А сколько тебе годиков? Давай дружить?
И так далее. Было бы идеально.
Между тем они подошли к автобусной остановке. Девушка остановилась на самом краешке тротуара. Стасик пристроился за киоском с газетами. Теперь можно было разглядеть её сбоку и убедится : девушка почти точно такая же, как и на картине Стаса. Только одета она была вовсе не в платье, а в джинсы, ботинки с заклёпками, тёмно-зелёное плотное пальто, на голове – чёрная шапочка, на руках – вязаные перчатки без пальцев, а вокруг шеи повязан большой коричневый шарф. И кожа у девушки была не столь загорелой, и веснушки не так густо покрывали её щеки. Ну, это и понятно – недостаток солнца…
Вдобавок ко всему у неё был слегка вздёрнутый маленький нос. Но глаза – Стасик не мог не признать эти глаза! Сам же вчера бился над этим цветом, именно этим… Глубоко-коричневый, как древесина дуба, а с ним – мягко-зелёный, как листы…
И чем дольше Стасик смотрел на неё, тем сильнее он узнавал её. Реальность происходящего снова стала ускользать от него. Он начинал верить в то, что это он её нарисовал. Он ещё не признавал рассудком, но уже знал своим сердцем, что знает её, знает уже давно, что разговаривал с ней раньше, и что она ему – самый лучший и единственный в мире друг, которому он без страха предательства выдал все свои тайны… Сердце узнало. И потому оно билось как сумасшедшее, как птица, пытающаяся вырваться из клетки. Оно стремилось к своему другу. И что-то тёплое и настоящее начало расти – Стасик чувствовал – у него в груди. Будто новое солнце долго спало внутри, а теперь очнулось и хотело осветить весь мир, и от этого становилось жарко и хотелось глубоко-глубоко дышать…
Ну, надо же.
Стасик выдохнул, стараясь успокоиться, потому что это уже ни в какие рамки не лезло. Так и с ума сойти можно…
К остановке медленно ковылял переполненный автобус. Когда он остановился, из дверей россыпью семечек хлынули люди. Девушка двинулась туда…
Стас последовал за ней. Теперь он точно знал, что не отстанет, даже если придётся ехать до конечной или ещё чёрт знает куда.
Оба они вошли в последнюю дверь. Народу была тьма, толкотня стояла страшная, и Стасик нервничал, как бы не потерять девушку из виду. Он уцепился как-то рукой за поручень, впился взглядом в её рыжую макушку, и какие бы неприятности ни случались среди пассажиров, не отворачивался. Даже то, что у него совершенно не было денег на проезд, не сильно волновало его. Контролёр затерялся где-то в самом начале автобуса, а он, Стасик, ехал в конце…
Автобус трясся и плёлся по дороге, при этом скрипел так жалобно, словно у него была глубокая депрессия. В целом он напоминал уставшую от жизни старую улитку, которой уж только в гроб. Хотя у улиток нет гробов.… Или есть? И как же они выглядят?
Стасик даже как-то обрадовался, что его мысли отвлеклись на что-то, пусть даже бредовое. Снова открылись двери, люди, толкаясь, вышли и, толкаясь, зашли. Скучным голосом была объявлена следующая остановка. Девушка двинулась к выходу – Стасик не выпускал её из виду. Она оказалась рядом дамой, пышущей парфюмом на пол-автобуса. Дама держала на руках маленькую мохнатую собачку. Мордашка у собачки была миловидная, но глаза уж очень напуганные. Несчастное животное было в ужасе от такой толпы людей и очень нервно дёргалось и ёрзало. К пущему ужасу собачки всякий, кто имел счастье её увидеть, считал себя просто обязанным посюсюкать с ней и потрогать руками. В общем, муки этого мохнатого создания, были просто невообразимы. Внезапно автобус затормозил и сделал это слишком резко, что вызвало, резкий и оглушительный скрип. Собачка на руках у дамы пришла теперь в настоящий ужас и с визгом подскочила.