- Это катастрофа?
- Это хуже ядерного взрыва, Донни, потому что я соврала им, что у меня есть бойфренд, чтобы отвязаться. Моя тетушка, эта старая дева из Пенсильвании, переживает за мою личную жизнь! И ведь я могла бы смириться с очередным походом в Чайнатаун, переваренной китайской лапшой и очередной “счастливой кошкой” за 10 долларов, которая качает своей маленькой бесполезной лапой туда-сюда и якобы приносит удачу, и которую на следующий же день опять забудут у меня в квартире, а потом будут звонить мне на работу с криками:”Где моя кошка?!”. Это повторяется каждый год, я к этому привыкла, но на этот раз они все втроем, мой отец, мать и ее чокнутая сестра, захотели познакомиться с моим новым парнем!
Донни молчал несколько секунд, дав девушке возможность отдышаться.
- Успокойся, Эйприл, это не конец света. Но… на самом деле, мне сейчас не очень удобно говорить. Знаешь, что, выпей стакан воды, отдышись, а потом позвони Лео, объясни ему ситуацию, я уверен, он все правильно рассудит.
На другом конце провода послышались короткие гудки.
В это же время в канализации…
Сквозь шум воды, доносящийся из кухни, слышалось неумелое, но очень звучное пение Микеланджело. Он мыл посуду, напевая:
Друже, ты крутой рубаха-парень,
И тебе по силам под себя весь мир подмять.
Твоя рожа в крови, но тебе плевать!
Твое знамя еще долго будет ветер хлестать…
“Заткнись, Майки!” - послышался из гостиной голос Рафа, но Микеланджело не обращал ни на что внимания. Он давно завел привычку что-нибудь напевать, моя посуду. Он знал, что исполнитель из него был неважный, но это его никогда не останавливало и совершенно не смущало.
Домыв последнюю тарелку, Майки продолжил насвистывать мотив с закрытыми глазами, пританцовывая в такт мелодии:
“Друг мой, ты стал нищим дряхлым дедом,
Молишь бога, чтобы смерть нашла тебя во сне,
Это грязь на лице -
По твоей вине!
Лучше ты заткнись и не указывай мне!”.
Весельчак вошел во вкус, продолжая танцевать, выделывая замысловатые танцевальные па, которым мог бы позавидовать любой уважающий себя танцор-хипхопер. Возможно, это театрализованное представление продлилось бы долго (притом со светомузыкой), если бы не голос мастера Сплинтера, выдернувший Микеланджело из “музыкально-пенной нирваны”:
- Сын мой, Микеланджело, с тобой все хорошо? - участливо поинтересовался мастер, скрестив руки на груди.
Майки обомлел, уставившись на учителя сверху вниз. Он не нашелся, что ответить, испугавшись, что отец слышал последний куплет песни, и просто кивнул.
- Хорошо, сын мой, хорошо. - размеренно говорил мастер, качая головой, - Должно быть, тебе потребовалось много энергии, чтобы вымыть посуду. Что ж, я полагаю, ее хватит и для вечерней тренировки.
Микеланджело грустно опустил голову вниз и послушно покинул кухню.
В это время в гостиной зазвонил телефон.
Преодолев расстояние в несколько больших прыжков, мастер Сплинтер двумя пальцами взял с журнального столика разрывающееся средство связи и стал его разглядывать.
“На какую кнопку тут надо нажимать…” - задумчиво рассуждал сэн-сей, рассматривая мобильный со всех сторон.
В это время Леонардо уже был на полпути к своему телефону, когда учитель Сплинтер сообразил, “на какую кнопку следует нажать”, и поднес телефон к уху. Лео замер на месте, поняв, что бежать бесполезно. Он подошел к учителю и умоляюще уставился ему в затылок.
Мастер редко разговаривал по телефону, но в такие моменты он мало отличался от среднестатистического старичка, которому в руки случайно попадает гаджет.
Лео навис над учителем, его сердцебиение участилось, он испытывал чувство, знакомое любому подростку, когда к телефону подходил кто-нибудь из родителей.
- Добрый вечер, мисс О’Нил, - вежливо поприветствовал Сплинтер.
Лео грязно выругался про себя; в это время мастер продолжал:
- Я хотел поблагодарить Вас, Эйприл, за чудный шампунь, что вы оставили мне вместе с моим любимым сэтом…. Ох! Секущиеся волоски исчезли, а шерсть стала такой мягкой и шелковистой!
Лео застыл с выражением ужасной физической боли на лице; мастер невозмутимо продолжал:
- Я тут на днях познакомился с подругой Леонардо (лидер с интересом посмотрел в затылок учителя). Чудная девушка, скажу я тебе! По-английски говорит лучше, чем я в ее годы… ах, да, я ведь еще тогда был крысой!
Лео хлопнул себя ладонью по лбу: “Что он несет…” - пронеслось у него в голове.
Сплинтер вдруг обернулся в сторону сына. Встретившись глазами с учителем, Лео решил, что теперь, когда мастер знает, что он здесь, то отдаст ему телефон, но не тут-то было…
- Кстати, - снова заговорил сэн-сей, смотря Лео прямо в глаза, - я тут недавно пересмотрел “Секс в большом огороде”, так вот там у Кэрри в 10 серии такие туфельки… даже мне захотелось!
Лидер уже про себя репетировал, как будет извиняться перед Эйприл за “Секс в большом ОГОРОДЕ”. Он уже был готов с силой отнять у мастера телефон, только бы прекратить этот ужас.
- Что ты говоришь, дорогая? - с наигранной чуткостью переспросил мастер, - Ах, “передать трубку Лео”? - учитель обернулся в сторону сына, который стоял позади него на коленях. - Его нет дома, детка. Увы. - с наигранной грустью выдал сэн-сей, глядя лидеру черепашек (то есть, теперь, конечно, не черепашек… в общем, вы знаете) прямо в глаза.
Казалось, Лео сейчас изобразил на своем лице самое большое удивление в жизни: он ни разу не видел, как отец врал.
- “Кто сейчас дома”? -снова переспросил сэн-сей (казалось, он делал это специально) - Микеланджело и Рафаэль… ах, да, Донателло, кажется, убежал на свидание… ничего, он еще свое получит.
Лео не сводил удивленных глаз с учителя: он никак не мог ожидать, что мастер станет говорить обо всем этом так… обычно.
- “Нужен кто-нибудь из ребят”? - продолжал переспрашивать Сплинтер. - Родители, деточка, - это святое. Я убежден, что ты непременно должна познакомить с ними Рафаэля! - восторженно изрек мастер.
Лео закашлялся, поперхнувшись собственной слюной, услышав последние слова учителя - это было уже слишком.
- Да, он прекрасно играет на фортепиано! Да, да, он не против, деточка, не против, уж поверь старой крысе! Как-то я смешно это сказал:”старой крысе” - он передразнил сам себя и сдержанно хохотнул, - Я прослежу, чтобы они оба были опрятно одеты и пахли, как приличные люди, а не как носки Бэнни Хилла! Да, до свидания, дорогая, до свидания.
Положив трубку, мастер Сплинтер резко обернулся в сторону сына. Его веселость в одну секунду сменилась на необычайно серьезный и строгий вид.
- Позови своих братьев, Леонардо. Я должен с ними серьезно поговорить.
Тот факт, что Рафаэль действительно хорошо играл на фортепиано, мог бы удивить любого не меньше, чем то, что об этом, как считали сами черепашки, не знал мастер Сплинтер. Еще будучи тинэйджерами, черепашки, разгуливая (без разрешения учителя) по окраинам Нью-Йорка, наткнулись на заброшенный склад, где среди прочего барахла обнаружилось несколько сваленных в кучу музыкальных инструментов, пребывавших не в лучшем состоянии. Черепашкам потребовалось несколько недель, чтобы перетащить некоторые инструменты, подлежащие ремонту в “Убежище”, и несколько месяцев, чтобы починить и настроить уцелевшую скрипку, гобой и фортепиано (которое они перетаскивали по частям очень долгое время). Правда, закончив ремонт, многие утратили стремление учиться играть; до конца дошли только Дон и Рафаэль. Однако, об этом “секретном увлечении” знали не только черепашки, но и, как оказалось, их учитель, который тогда сделал вид, что ничего не заметил.