- Серьезно? – с недоверием и опаской прошептала девушка.
- Ну, конечно, нет.
Темперамент не спеша подошел к ней, поравнявшись с Эйприл взглядом, ох… этот взгляд, взгляд больших широко-распахнутых янтарных глаз, неотрывно смотрящих на него из-под ободка густых черных ресниц…
Девушка застыла без движения, ее сердцебиение участилось, ладони стали влажными, дыхание сбивчивым, резко свело мышцы где-то в глубине живота. Она никогда не чувствовала себя настолько беспомощной, как в эту секунду, когда взгляд черных, как ночь, глаз Рафаэля прожигал ее насквозь; ей показалось, что перед ним она стояла обнаженной, что именно сейчас стало заметно все, что она так долго скрывала и чего опасалась, все, в чем она не желала себе признаваться, все, что он смог прочесть в одном ее взгляде. Эйприл хотелось скрыться от этого пронзительного взгляда, спрятаться от него, закрыть руками лицо, но тело не слушалось ее. Девушка опустила голову вниз, ее щеки залились густым румянцем. Раф мягко приблизился к ней, двумя пальцами взяв ее за подбородок, он приподнял ее голову, заставив посмотреть себе в глаза. Секунду молодые люди стояли молча, не в силах сделать первый шаг.
- С меня довольно! – резко бросил Раф.
Его рука скользнула с подбородка на шею девушки, он наклонился к ее лицу, накрыв ее губы своими, соединив их в жарком и необыкновенном страстном поцелуе.
Что это происходит сейчас? Возможно, “театр абсурда”, как сказал бы сам Рафаэль еще пару месяцев назад, но только не теперь. Не теперь, когда она так близко, в комнате так темно, а воздух такой горячий… не теперь, когда кажется, что все более, чем правильно и логично… Определенно: только не теперь.
Ее кожа, смуглая и бархатистая, нежная, словно цветок орхидеи и сладкая, как мед, Темперамент покрывает поцелуями каждый ее дюйм, лаская плечи, тонкие изящные руки, шею и лицо; в его голове творится что-то невообразимое, все мысли смешались, перед глазами все поплыло, легкие больно обжигал раскаленный воздух, кровь в жилах кипела, а все тело дрожало от возбуждения, отказываясь слушаться; никаких сомнений, ни секунды колебаний, ни единого случайного жеста - все шло как по нотам, сливаясь в единую страстно-эротическую симфонию…
Тем временем в канализации…
В спальне черепашек ночная тишина была прервана шорохом и суетой: Микеланджело резко сел на кровати, широко распахнув испуганные глаза и жадно хватая воздух ртом. На койке в нескольких шагах от Весельчака Лео сонно приоткрыл один глаз, коротко зевнув; Лидер повернулся, оторвав голову от подушки и рассеянно посмотрел на брата, сощурив синие глаза в темноте. Заметив это, Микеланджело одним прыжком оказался на постели старшего брата, повиснув у него на шее.
- Что с тобой, Майки? - охрипшим ото сна голосом спросил Лео, правой рукой прижимая брата за спину ближе к себе.
- Мне… - в его голосе звучал дичайший испуг, - мне приснился страшный сон.
Лео покачал головой.
- И что тебе приснилось? - ласково осведомился старший брат.
- Го… голая женщина. - опасливо проговорил Весельчак.
Лео вопросительно посмотрел на спину брата, все еще не выпускавшего его из объятий.
- Она была с бородой. - объяснил Майки.
- А, ну тогда ладно. - разом успокоился Лео, скривив губы в улыбке.
Майки поудобней устроился в ногах брата, облокотившись спиной о его грудь; так часто случалось в детстве.
- Интересно, - задумчиво произнес Весельчак, - где сейчас Раф?
Микеланджело бросил грустный взгляд на пустующую кровать Бунтаря, который в это время на другом конце Нью-Йорка слушал, как ветер шумел за окном, как по стеклу барабанил крупными каплями дождь, ощущая тепло тела любимой женщины и думая о том, как хорошо, что Майки не мог его сейчас видеть.
- Секунду, Лео… а где наш Вундеркинд? - воодушевился Майки, заметив, как пустовала смятая постель Донателло.
- Я, кажется, знаю, где, - азартно прошептал Лео, отцепив от себя брата.
Через секунды оба, ступая аккуратно, крались через гостиную в сторону шороха, доносившегося из кухни.
- Так вот, что он…
Лео быстро поднес палец к губам, призвав младшего брата к незамедлительному молчанию. Ниндзя застыли у входа в кухню, спинами вжавшись в стену; Лео на секунду выглянул из-за угла, окинув взглядом комнату. Лидер махнул рукой младшему брату, призывая следовать за ним, Майки довольно закивал (ему уже давно безумно не хватало подобных вылазок). Лео шел впереди, а обладатель нунчак крался за ним в темноте кухни. Весельчак остановился около выключателя, довольно улыбаясь во весь рот и едва удерживаясь, чтобы не засмеяться. Лидер на цыпочках обошел стол. У одного из подвесных шкафчиком Донателло склонился над ароматной булочкой, методично извлекая из нее драгоценные сушеные ягоды. Лидер выставил правую руку назад, подняв ее вверх: он показывал Микеланджело обратный отсчет тремя пальцами.
- И три, два, один!
По сигналу в кухне резко зажегся свет, а по другую сторону стола Лео сделал несколько быстрых шагов по направлению к стоявшему к братьям спиной Донателло, но, едва успев коснуться плеча Умника, Лидер вдруг оказался уложенным на лопатки одним профессиональным приемом; Лео лежал на полу, его грудь яростно вздымалась, а в глазах застыло удивление. Над ним возвышалась стройная атлетическая фигура Донателло, его плечи были строго расправлены, он поправил очки за дужку рукой с большой овальной ладонью.
- Эй! - недовольно сказал Лео, скрестив руки на груди и заложив ногу на ногу; он и не думал вставать с пола.
- Никогда не подходи ко мне сзади. - предупредил Дон, протянув брату руку и помогая ему встать.
- Это все ты! - возопил Майки, ткнув указательным пальцем в сторону Дона.
- Тссс! - в один голос зашипели на него братья.
- Это все ты! - уже шепотом, но с тем же чувством повторил Весельчак, - Ты опять ешь изюм, Донни? - он подошел прямо к брату и ткнул ему пальцем в грудь, - Мы тебя предупреждали не выковыривать его по ночам!
Донателло слушал его невозмутимо, и когда Майки закончил тыкать ему пальцем в грудь, сказал:
- Изюм укрепляет нервную систему, Майки…
- Что совсем не означает, что ты должен есть его посреди ночи!
На следующий день…
Мастер Сплинтер спустился в гостиную, оставив свои покои; отец черепашек (то есть, … ну вы знаете) не спеша шел, опираясь на деревянный посох, всякий раз поразительным образом остававшийся целым даже после соприкосновения с холодным оружием. Мастер остановился посреди комнаты. В его невысокой фигуре внутреннее спокойствие и мудрость сочетались с невероятной силой и мужеством; он всегда был готов дать мудрый совет, поддержать в трудную минуту и защитить, если в этом появлялась необходимость. На этот раз он смотрел сверху вниз на Микеланджело, лежавшего на полу в позе “Рождественского ангела”, каких обычно дети своим телом изображают на снегу.
- Что с тобой, сын мой? - ласково осведомился мастер.
- Сэнсей… - говорил Майки, не отрывая восторженного взгляда, устремленного в одну точку где-то на потолке, - я никогда не думал, как это здорово - спать на спине.
Сплинтер усмехнулся в усы.
- Все это просто замечательно, Микеланджело. Однако… не забудь потом помыться. И, кстати, сегодня твоя очередь тереть меня губкой.