Девушка попыталась как-то оправдать свой внешний вид, потупив голову.
- Не обращай внимания на…
- Иди сюда. - Донателло рывком притянул к себе девушку, развернув ее спиной, и взялся за шнурки корсета, потянув неумело завязанный тугой узел на себя.
“Руки дрожат, как глупо…” - про себя думал Вундеркинд, возясь с плотно стянутой шнуровкой. Его крепкие мускулистые руки подрагивали, движения были слишком резкими, он был готов просто разорвать этот корсет… но было необходимо контролировать свои гормоны, мы ведь цивилизованные люди, верно?
Когда тиски шнуровки ослабли, Эллин сделала глубокий вдох и обернулась назад, оказавшись лицом к лицу с Вундеркиндом.
“Только не смотри ему в глаза, только не смотри…” - крутилось в голове девушки.
- Это девятнадцатый век? - спросил Дон, скользнув взглядом по кружевной накрахмаленной ткани, скрывающей бедра девушки.
- Ах, это… - рассеянно ответила Эллин, бросив короткий взгляд на свои панталоны.
“Какая же тупица… на мне все еще эта бабушкина жуть!” - вспомнила она и поспешила скрыться за широкой деревянной ширмой, изогнувшейся поодаль от входа в комнату. Блондинка наскоро натянула первую одежду, выпавшую из шкафа, стоявшего прямо за ширмой, на ходу вытаскивая из волос оставшиеся шпильки.
С лица Донателло все это время не сходила веселая усмешка. Он старался быть серьезным, но происходящее не переставало его забавлять.
Когда Эллин вышла из-за ширмы в коротких темно-синих джинсах и свободной белой рубашке, Дон скользнул взглядом по ее лицу и приложил ладонь к ее лбу.
- У тебя… кажется, жар.
- Это будет самым логичным завершением чертового Дня благодарения. - саркастически ответила девушка, подняв серые глаза на Донателло.
И это действительно было правдой. Эллин несколько часов провела в ужасном тесном корсете сестринского платья с турнюром из “Debenhems” на сильно засаленном костюмированном вечере в честь Дня благодарения в полупьяном “Обществе анонимных актеров” (которое по субботам всегда посещала Ники, и которое была вынуждена в этом году вместо нее посетить Эллин), а кроме них и уже давно выжившего из ума старого сморщенного извращенца-цветочника Эрла, напялившего на себя грязную накрахмаленную манишку и кружевные нарукавники; она ужасно устала, в ее висках пульсировала кровь, все тело бил озноб, а щеки предательски горели, донимала тревога за сестру, и этот внезапно появившийся парень… Кстати, о нем - он ведь, кажется, собирался сказать последнее слово, что ж, посмотрим, как ему это удалось.
“Все, прекрати, прекрати, прекрати…” - пыталась заставить себя отвести взгляд Эллин, когда ее серые встретились с зелеными глазами Вундеркинда; ему показалось, что внутри комнаты вдруг стало ужасно душно, он по инерции поправил очки. Прошла еще секунда этой одурманивающей близости, и… у Эллин подкосились ноги.
“Когда думаешь, что хуже уже некуда, познакомься со мной.” - ворчала она про себя, когда Дон помогал ей встать, а затем, подхватив на руки, уложил на диван.
- Меня еще никто не брал на руки. - рассеянно глядя перед собой, констатировала девушка, моментально пожалев о том, что позволила ему это услышать.
“Женись на мне” - вдруг пронеслось в голове Эллин. Блондинка улыбнулась своим мыслям.
- В самом деле?
Эллин вдруг резко повернула голову в сторону взгляда двух горящих зеленых лучинок, прожигавших ее насквозь весь вечер.
“Ты действуешь мне на нервы, мохнатая ленивая тушка, исчезни!” - про себя возмутилась блондинка, но вместо этого:
- Джозеф, уйди! - шикнула она на удобно устроившегося у дивана белого и необычайно пушистого кота, уставившегося на нее во все глаза.
Джозеф не двинулся с места, продолжая неотрывно созерцать изящную фигуру сестры своей хозяйки.
- Накрой его чехлом каким-нибудь… - с некоторым раздражением посоветовала Эллин сидящему на краешке дивана напротив нее Донателло.
Умник засмеялся.
- Это Ники. - кивнула девушка на соизволившего таки покинуть свое насиженное место кота. - ЕЕ крайне неделикатный питомец. Мне вообще-то не везет с котами. Был у меня один… Он, знаешь, выпал из окна.
- Но ведь кошки не могут…
- А мой смог! - обиженно прервала Эллин, скрестив руки на груди. - Он был сам не свой после кастрации. У меня даже кактусы засыхают…
“Боги, что я несу?!” - подумала про себя девушка, лихорадочно соображая, как исправить положение.
- А я вот в графе “домашние животные” всегда писал имя младшего брата. - хохотнул Вундеркинд.
Девушка улыбнулась.
- Ты правда врач? - сменил тему Дон.
- Да. Закончила Университет в Саутгемптоне. Там красиво. - мечтательно ответила она, припомнив студенческие годы. - А ты?
- Я… - вот тут Донателло и пожалел о своем вопросе.
Он получил неплохое заочное образование, изловчившись заработать диплом с отличием по почте, но как объяснить то, что он выучился на инженера, ни разу не посетив лекции лично, он не знал. Однако, решил не врать:
- Технологический университет. В Массачусетсе. - ответил он, поправив очки.
“Кембридж…” - про себя удивленно отметила Эллин.
- Ух ты, компьютерный гений. - сыронизировала девушка.
Она ощущала во всем теле предательскую слабость, не в силах поднять даже голову. Это, впрочем, ничуть не ухудшало ее положения… однако, ей самой так не казалось.
“Если бы она знала, - думал про себя Дон, - зачем я сюда пришел…”
- Как ты думаешь, что сейчас делают наши младшие? - нарушила тишину блондинка.
- Хахах, наверное, стоят на головах от восторга: за ними же теперь никто не смотрит! “Никаких зануд рядом” (он передразнил манеру Микеланджело) - карты, Блэк Джек …
- Шлюхи… - задумчиво добавила Эллин.
“Я должен что-то сделать, но… черт, что? Бесхребетная, слабая, сопливая рептилия…” - мысленно ругал себя Донателло.
Со стороны улицы вдруг раздались залпы, раскатистые и громовые, от которых вмиг задрожали стекла.
- В даунтауне взрывают салюты. - безразлично констатировала Эллин всполошившемуся Умнику, обернувшемуся в сторону залпов. - Регулярно пропускаю это зрелище. - добавила она, снова скрестив руки на груди.
- Но только не в этот раз. - с легким азартом в голосе ответил Дон. - Пошли.
- Что? - вытаращила на него глаза девушка. - Нет, нет, нет! - пыталась сопротивляться она, когда Умник снова подхватил ее на руки.
“Никогда не чувствовала себя большей идиоткой, чем сейчас”, - думала блондинка, когда они поднялись на крышу, откуда открывался божественный вид на Бруклинский мост, где чуть пониже, с тяжелой грузовой баржи, в небо выпускали грандиозные, чарующие разноцветные снопы искр, отбрасывающие на воды Ист-ривер насыщенные игривые блики.
Донателло посадил девушку на край фасада и сам сел рядом.
На улице давно стемнело, со стороны даунтауна раздавались оглушительные звуки салютов, сопровождаемые восхищенными криками толпы. Каждый залп освещал все вокруг, на секунды небосвод становился таким же ярким и светлым, как днем. Эллин с восхищением наблюдала за этим зрелищем, радостно улыбалась, ерзая на своем месте; ее глаза отливали совсем детским восторгом, она, казалось, не видела ничего вокруг, кроме неба, сияющего мириадами цветных пиротехнических искр, отражавшихся в воде.
Донателло не мог оторвать от нее глаз, не обращая ни малейшего внимания на салют, ведь сейчас, когда ей казалось, что на нее никто не смотрит, ОНА была настоящей, реальной, полной жизни девушкой, которую он полюбил.