А сам — игрушка тех людей
Глава 1
1
Дюрыгин знал, что нужно постоянно себя доказывать.
Если хочешь быть чемпионом — нужно не реже раза в год свое чемпионство подтверждать.
Показательно набив кому-нибудь морду.
Естественно, битие морд имелось в виде этакой фигуры речи, потому как здесь в этом телевизионном креативном мире морды если люди и бились, то не в прямом, а в переносном значении, в столкновении идей и характеров, где полем битв были кабинеты главных продюсеров, а главной добычей — большие суммы гонораров.
Дюрыгину нравилась эта американская форма оценки качеств, выражавшаяся в словосочетании — сколько стоит этот человек?
— Сколько я стою?
Он любил повторять своей любовнице, — я стою десять миллионов. Моя голова стоит ста их голов. Мои идеи на вес золота.
Теперь вот Дюрыгину перебежал дорогу Зарайский.
А сетка вещания ведь не резиновая.
Два одинаковых по формату лайв-шоу на одном канале поместиться никак не могут.
Что у Зарайского есть?
Идея его шоу гораздо слабее, но у него есть Ирма Вальберс — незаходящая рейтинговая звезда.
А у Дюрыгина такой даже и в половину по классу ведущей нет.
А есть только идея супер-шоу.
День начинался по давно заведенной Дюрыгиным канве, что в его понятии соответствовала красивой европейской жизни. Дюрыгину вообще нравилось ощущать себя не каким-нибудь там рязанским азиатом, а самым что ни на есть заправским европеянином, который и зарплату в евро получает, и в отпуск на Мальдивы летает, чтобы там под парусом походить, да винд-серфер с волны на волну покидать…
Дюрыгин встал, сходил в свой любимый сверкавший германецкой белизною и взлелеянный молдавскими рабочими санузел, включил радио Эхо Москвы, не без самолюбивого удовольствия надел обтягивающие полу-лосины, туклипсные тапки на шнуровке, наколенники с налокотниками, обтекаемый каплевидный шлем. Погляделся в зеркало — хорош ли собой?
Хорош!
На все сто процентов — хорош!
Сволок вниз по лестнице свой американский алюминиево-титановый лисапет, что за три тысячи евро купил себе на прошлый День варенья, оседлал его во дворе и сделал сперва круг по их дворовой охраняемой консьержем парковке, дабы убедиться, что его Дюрыгина «маздочка» стоит себе в полном порядочке и ждет — не дождется своего хозяина.
Приветливо поздоровался с парой соседей — чьих имен не знал, но чьи машины уважал за их юный возраст, престижную дороговизну и ухоженность.
На втором круге нажал кнопку привешенной на шее инфракрасной «лентяйки» и выехал за открывшиеся ему ворота.
Въехал в дорожный карман, дал по нему резкий спурш до самого парка, где по тенистым аллейкам бегали — трясли грудками стройные студентки, и куда стайками выводили погулять хозяйских пуделей и лабрадоров наёмные выгульщики собак.
Собак то как раз Дюрыгин и не любил.
Привяжется какая-нибудь дура, бежит, лает, да все пытается зубами за шину или за педаль ухватить.
У Дюрыгина на раме для таких дур специально баллончик с перцовым газом был прицеплен.
Пару раз он его даже в ход пускал.
Но, вроде кажется только себе навредил, потому как хозяин ротвейлера — по роже явный мент, вдруг наорал на Дюрыгина и пообещал на следующем кругу его догнать и морду ему набить.
Теперь Дюрыгин всегда сворачивал в соседнюю аллею, когда ротвейлера с толстомордым хозяином замечал.
Проезжая мимо трусящих по периметру парка длинноногих бегуниц, Дюрвыгин приветливо приподнимал руку и протяжно, на американский манер выкрикивал «ха-а-ай».
И девочки тоже, улыбались и радостно повизгивали, — «хай-хай».
Приехал до дому.
Втащил велик на второй этаж.
Стянул с себя едва увлажнившуюся потом футболку.
Принял душ, побрился, надел свежую, приготовленную Людой сорочку.
В холодильнике йогурт и апельсиновый сок.
В шкафу быстрая овсяная каша, которую только надо лишь залить кипятком.
Поглядел машинально — что там показывают по телевизору?
Пощелкал туда-сюда.
Новости «евроньюс», индекс доу-джонса, курс доллара, цена барреля нефти марки «брент»…
Неинтересно, но нужно.
Щелкнул на спутниковый канал — «дива футюра», там девушка с бюстом снимала с себя трусики — интересно, но не нужно!
На обоих мобильных уже было по два безответных вызова.
Поглядел.
На одном Людмила — звонит спозаранку, на другом — Витя Бакланов и какой-то неопознанный абонент.