— Мы возьмем и объединим наши шоу для съемок одной свадьбы, а именно свадьбы Дюрыгина…
— Что? — недоуменно вздрогнул шеф.
— Я сказал, что нам нужна свадьба Дюрыгина и его Агаши, — спокойно ответил Зарайский, — потому что только свадьба, где сам продюсер и главная ведущая будут задействованы как жених и невеста, только такая свадьба в Свадебном Марафоне на ТВ сможет дать повод для того, чтобы ведущими на одну программу стали мы с Ирмой.
— Это дело, — восхищенно сказал главный, — ты сам придумал?
— Сам, — не без гордости ответил Зарайский.
— Может мне половину сотрудников в море кочегарами отправить, чтобы лучше думали? — спросил шеф.
— Тебе лучше знать, что с сотрудниками делать, а я специалист по креативу.
— Ну, специалист, а Дюрыгину то и Агаше кто скажет, чтобы они поженились? — спросил главный, в упор глядя Зарайскому в глаза.
— Ты и скажешь, тебя послушают, — не мигая ответил Зарайский.
— А если не послушают? — усомнился Михаил Валерьевич.
— А ты ему скажи, что если он не хочет, чтобы шоу Русский свадебный марафон отошло бы к другому, то пусть сам женится на Анаше, да в прямом эфире, — посоветовал Мотя.
— Или я его уволю? — переспросил шеф.
— Или, — кивнул Зарайский.
Главный поднялся из кресла, подошел к своему столу, нажал на кнопку громкой связи с секретаршей.
— Оля, соедени меня с Дюрыгиным, — тихо сказал главный, — я его на свадьбу хочу пригласить.
— На чью свадьбу? — поинтересовалась Оля — А на его свадьбу, — хитро подмигнув Зарайскому, ответил главный.
2
Ирма принялась вспоминать.
Напрасно говорят, что больше хочется вспоминать только самое хорошее и прятное.
Это кому как…
Вот Ирме было приятно ковыряться именно в своих душевных болячках.
Когда она сказала Джону, что согласна переспать с незнакомцем, она как от какого то тормоза избавилась, ей как будто какой то грузик скинули там внизу, где ноги в землю упираются, и она вдруг полетела. Как шарик воздушный, который отпускают из рук.
И в душе сразу какое-то безразличное ко всему спокойствие установилось, летела, летела, с одной лишь мыслью в голове, — ах, скорее бы только!
А Джон, кстати говоря, не заставил долго ждать.
— Дамы и господа, — начал Джон, — объясняю правила нашей игры…
Они сидели в большой комнате, обставленной под начало восемнадцатого века.
Потрескивая, весело горел огонь в камине.
Музыканты, одетые в камзолы и в парики с косичками, сидели спиною к собравшимся и играли Моцарта, концерт для кларнета до-мажор… Ирма знала это произведение еще с музыкальной школы.
Только вот, почему одетые под старину музыканты, сидят к ним спиною?
Ах, да, ведь здесь сейчас предстоит некое действо с развратом, — догадалась Ирма.
Когда Джон ввел ее в залу, там уже сидели эти двое господ.
Их звали Икс и Игрек.
Джон так и представил их.
— Господа, имею честь представить, мадмуазель Энигма.
Джон, одетый в зеленый камзол, белые чулки, обутый в башмаки с большими пряжками Да и с напудренным париком на голове, был единственной персоной без маски на лице.
Лица господ Икс и Игрек, были скрыты большими черными полумасками из шелка, открывавшими только рот и часть подбородка. Для глаз в полумасках были проделаны такие узкие прорези, что ни формы, ни цвета глаз различить было невозможно.
Одеты Господа были по моде двора Людовика ХV — в бархатные камзолы, такие же бархатные панталоны и белые чулки.
На головах у господ были напудренные парики, прекрасно гармонирующие с белыми кружевами воротников и манжет.
Ирма…
Вернее, госпожа Энигма, была одета в бархатное платье с белыми кружевами на кринолине.
Грудь, шея и плечи ее по моде того времени были сильно открыты. Грудь Ирмы, и без того большая, была еще и увеличена приподнявшим ее корсетом из китового уса, причем декольте было настолько смелым, что практически почти обнажало полукружья около сосков…
Ирма тоже была в маске.
В маске и в парике.
Почти голую грудь свою Ирма прикрывала большим китайским веером.
Джон усадил Ирму напротив господ.
Между ними было достаточно много пространства, но острый глаз Ирмы мог приметить некоторые детали.
Как и каждую женщину, Ирму распирало любопытство.
Как это будет?
Где и как?
— Итак, дамы и господа, я еще раз повторяю правила нашей игры в Сюрприз-Плезир, — с жонтийными поклонами, обращаясь в основном к мужчинам, говорил Джон, — дама сама выберет себе первого кавалера и выполнит его желание, которое я оглашу, вынув записку из этой шкатулки…