Теперь в камеру глядела не оторванная девчонка из провинции, а успешная молодая бизнес-вумэн в дорогом белом шерстяном костюме из под клешенных брючек которого выглядывали остроносые туфельки, стоимостью не в одну сотню евро.
— Вот уважаемый критик Баринов тут только что изволил сказать, что рай будет похож на детство, где и мама молодая, и друзья, — начала Татьяна, холодно стрельнув красиво сделанными дорогой визажисткой глазками в сторону Александра Евгеньевича, — так я на это что могу возразить, что вот у меня не было детства, и мать моя никогда не была для меня молодой. Мать все детство мое водила в дом вечно пьяных любовников, которые уже когда мне исполнилось одиннадцать лет, начали приставать ко мне с сексуальными домогательствами. Все мое так называемое детство я сидела между парализованным братом, которому в Афганистане сломало позвоночник и между вечно пьянй матерью… Так что хочу я возразить господину Баринову, не нужен мне рай, если он будет похож на моё детство.
— Ваш рай будет из лучшего отрезка вашей жизни, — вставил Монахов, — возможно из нынешнего отрезка.
— А как быть тогда с людьми, у которых не только не было счастливого детства, как у Татьяны, но которым не удалось добиться успеха и во взрослой жизни? — со своего места подала голос Ирма Вальберс, — таких людей ведь большинство.
Монахов принял иронично-вопросительное выражение на своем красивом лице и вытянул руку в сторону Баринова, — ответе же, господин литературный критик.
— Мне по роду моей работы довелось читать роман Тани, — сказал Баринов, — такие произведения называют романами-откровениями, или криком души. Подобные вещи публиковались и в девятнадцатом и в двадцатом веках и шокировали публику, эпатируя ее, имея при этом почти гарантированный успех, потому как публика всегда охоча до горячих и пикантных подробностей. И особенно подобные произведения, которые заведомо всегда имели коммерческую инициирующую их подоплеку, имели успех в сытые времена среди сытой и социально успешной публики.
Ведь именно сытому, живущему в достатке обывателю интересно прочитать про грязь и дикие нравы трущоб. Самим жителям трущоб такие книги не интересны. Вот в чем успех Оливера Твиста, ставшего супер-бестселлером именно в расцвет Викторианской сытой буржуазной Англии, когда Англия буквально с жиру бесилась, ведь фунт шоколада, привезенного тогда из далеких колоний, фунт чая из Китая и фунт Вирджинского табака — стоили по пол-пенни, то есть — копейку… Англия была более чем сыта. Поэтому буржуазии, дабы пощекотать нервишки, хотелоь почитать про жизнь трущоб, про голод и холод, про лишения. Ах, как хорошо, сидя у жаркого камина, наевшись за обедом жирной баранинки, почитать про приключения голодного и оборванного мальчика Оливера.
— Вы ушли от темы, профессор, — подал голос Монахов, — вас спросили про рай, как быть с теми, у кого не было детства?
— Да, я сейчас, — кивнул Баринов, — так вот, рай есть у всех. И у Тани Середы он есть, есть он и у Ирмы Вальберс, есть он и у Агаши Фроловой, и у нашего ведущего — у господина Монахова, и у меня тоже…
— У каждого свой? — переспросил Монахов.
— У каждого свой, — кивнул Баринов.
— То есть, грубо говоря, если мне в жизни больше всего нравилась моя работа, то я окажусь в раю, напоминающем эту телестудию? — в упор глядя на Баринова спросил ведущий.
— Именно так, — подтвердил Баринов.
— Значит, по вашему, любитель покушать, после смерти попадет в рай, напоминающий ресторан, а любитель красивых женщин окажется в гареме?
— Это очень упрощенно звучит, но примерно соответствует моим представлениям о рае.
— Но ведь это противоречит концепции греха, ведь сладострастники и обжоры должны попасть в ад, — изумленно воскликнул Монахов.
— Все дело в том, — сказал Баринов, — все декло в том, что ада нет. И именно поэтому, все девочки попадут в рай.
2
Но нашей Агаше, если и предстоит попасть в рай, то не скоро…
Новогоднее шоу Маскарад должно было побить все рекорды сравнительного рейтинга.
По замыслу Дюрыгина, смотреть Шоу Маскарад должны были вдвое больше телезрителей, чем Новогодний Огонек и программу Новые песни о самом-самом…
Как же!
Увидеть полу-обнаженную Ирму Вальберс и увидеть свадьбу века, свадьбу Агаши Фроловой и Председателя правления Алекс-Групп, свадьбу, свидетелем на которой должен был фигурировать сам Жир-Махновский, такое пропустить БЫЛО ПРОСТО нельзя.