Но вот Джон как раз и принес ей первую тревожную весточку.
На следующей неделе ей не придется выступать на радио Москва-Сити Эф-Эм, в популярном утреннем шоу Сережи Мирского, "Вставай, Москва".
– Они там новую звёздочку с Ксютовым обкатывать теперь будут, – сказал Джон.
Настроение было сразу испорчено.
Хоть эти изменения на радио и не сильно влияли на всю ее Ирмы Вальберс карьеру, но все равно, каждый отказ был тревожным звонком. Потому что если ты находишься на вершине, ты должен знать одно – это место на вершине очень лакомое место и его вожделеют сотни, а то и тысячи страждущих славы. И каждая девочка из провинции, приезжая на Москву, внутренне мечтает, со временем занять ее Ирмы Вальберс место.
По поводу радио Ирма наметила себе – позвонить Ксютову и разобраться. А еще лучше, чтобы не делать этого самой, позвонить Моте Зарайскому – ее продюсеру, пусть узнает у Ксютова, почему ей отказали, это его Зарайского работа.
Зарайского Ирма нашла в сильно расстроенных чувствах.
– Ты что? Ревешь что ли? – испуганно спросила Ирма.
– Нет, – явно всхлипывая ответил Мотя.
– А мне показалось, что ты там плачешь.
– Да нет, аллергия какая-то то ли на тополиный пух, то ли на Дотти, – соврал Зарайский.
Ирма рассказала о тревожившим ее звонке Джона Петрова, и Зарайский, неожиданно еще более усугубил ее тревоги и расстройства.
– А знаешь, что Дюрыгин нашел какую-то деваху и морочит ею голову главному? – спросил Мотя плаксивым голосом.
Он все-же явно там ревел.
– Михаилу Викторовичу? – переспросила Ирма, – Дюрыгин морочит? Какую такую деваху нашел?
– Дюрыгин вместо нашего с тобой шоу предлагает Мише свое, где ведущей будет никому неизвестная деваха, – явно все еще всхлипывая, проговорил Мотя, – он ее уже ему показывал, он ее даже у Монахова в его шоу Монахов-Монахов уже прокатывал, а теперь еще вот и с Ксютовым договорился на радио Москва-Сити Эф-Эм…
– А ты то, старый дурак, куда там смотришь? – вырвалось у Ирмы, – я тебе доверилась, как продюсеру, а ты все просрал? Может мне прямо к Дюрыгину пойти попроситься? Он ведь меня возьмет, а ты с кем останешься? Со своей бульдожкой Дотти?
Мотя был не в духе, чтобы продолжать этот разговор.
Он бросил трубку и как показалось Ирме, принялся снова плакать.
Позвонила Ксютову.
Тот не брал трубку.
Наверное, заблокировал ее номер.
Набрала мобильный Михаила Викторовича – тот же результат.
А через секретаршу, через эту проститутку Олечку – соединяться не хотела.
Тогда позвонила Дюрыгину.
Тот ответил.
– Ирма? Рад, всегда рад.
– Так уж и рад? Я слыхала, у тебя новая ведущая на шоу есть?
– Мир слухами полнится, Ирмочка.
– Так есть или нет? Говори прямо!
– Ну, есть вроде.
– А что так неуверенно?
– Да она еще сырая, над ней еще работать надо.
– Ну, я слышала, ты к ней уже и Ксютова подключил, и Монахова.
– Ты осведомлена.
– А то! В нашем деле без информации нельзя, сожрут такие вроде тебя – Ну это ты через чур – Брось, познакомил бы.
– С кем?
– С девочкой твоей, как зовут?
– Агата – Ты с ней спишь?
– Я?
– Ну не я же!
– Я нет – А кто тебя за нее просил? Кто с ней спит и кто за нее просил?
– Никто, я сам ее нашел, сам делать начал.
– Не верю – Как хочешь – Гад ты, Дерюгин, чего же ты меня не позвал?
– Я звал…
Вобщем, разговора не получилось.
Совершенно расстроилась Ирма.
Совершенно разрегулировалась.
Может Игоря попросить разобраться?
Мужа своего гражданского…
А почему бы и нет?
Пускай выяснит, что это за Агата такая?
И имеет ли она право занимать то место на вершине горки, где по-праву восседает Ирма Вальберс?
Но сперва Ирме самой захотелось на эту чудо-Агашу подивиться.
Противно было снова с этим Джоном говорить, но ничего не поделаешь, лучше него эти тайные смотрины никто обустроить не сможет.
Ночью Ирме приснился сон.
Именно в ночь с четверга на пятницу приснился, когда сны сбываются.
Приснилось Ирме, что будто лежит она в какой-то очень по-демократически дешевой больнице, где в одной палате сразу шесть, или даже десять коек стоит, и причем, так чудно, что в палате лежат и мужчины и женщины.
Избалованная хорошими условиями Ирма такого в жизни вообще никогда не видала, а тут… И приснится же такое!
Так вот… Настало вроде Ирме время выписываться из больницы, да собирать вещи.
А тут и выяснилось, что вещи то ее – по всей по всей больнице поразбросаны.
Мелкие вещи по палате под всеми койками приходилось собирать, а крупные, в виде каких-то чемоданов и дорожных сумок, те вроде как в кладовой были сданы на хранение, но Ирма все ходила – бродила по коридорам больницы и все никак не могла найти где эта кладовая. А время выписки уже подходит, и надо поторопиться, потому что… Потому что, сама не могла по ходу сна объяснить себе – почему, но выписываться с вещами надо было очень быстро и очень срочно. А если упустишь время, то что-то такое нехорошее может случиться.
Вобщем, бегала бедная Ирма по этой больнице и искала сестру-хозяйку или кастеляншу с ключами, чтобы кладовую открыть. Нашла, наконец.
Открыли ей эту кладовую, а там чемоданов, сумок, саквояжей, узлов всяких разных, сто полок до самого потолка.
И принялась Ирма искать. Ищет – ищет, нет ее сумок. Нет ее чемоданов.
И так странно ей в тоже самое время, а зачем вообще было ложиться в больницу с таким большим багажом?
Так до конца сна своего и мелких вещей по палате не собрала, и крупного багажа не нашла. Причем, по ходу сна этого, там все больные как-бы в один момент все на поправку пошли и на выписку все разом засобирались. И поэтому, если Ирма вещей не соберет, то вроде бы как одна в этой больнице останется. Вот ведь жуть то какая…
Гаденький такой сон приснился. Бывают такие неприятные сны, что вроде как бы и не кошмар со смертоубийством, но какое-то гадкое и тягостное ощущение после сна остается. Как ожидание каких-то больших неприятностей.
Ирма по привычке залезла по утру в Интернет, открыла страничку Универсального современного Сонника. Нашла на букву "б" слово "багаж"…
Странное, однако, толкование ее сну по этому соннику выходило.
По Соннику Фрейда – потерять во сне багаж, означало "несостоявшуюся помолвку" или "расстроенную свадьбу"… А вот по Современному соннику, багаж – сумки и кошелки означал… Ха! Женщин… Там даже так было и написано, что по Фрейду, сумки и чемоданы символизируют женские половые органы…
Ничего себе, – подумала Ирма, но тут же вспомнила простонародное сравнение потаскушки с сумкой – кошелкой. Ведь так в народе и говорят про иных женщин, де – вон кошелка идет…
Ну, вобщем в соннике про увиденный и потерянный багаж Ирма прочитала еще, что это к неприятностям, связанным с женщинами.
– Ну, теперь все более-менее связывается, – в задумчивости, выключая компьютер, промычала Ирма, – эта девчонка – кошелка дешевая мне дорогу перебегает. А то, что все в один день выписываются, так это про сентябрь, когда на телеканале сетка вещания поменяется. Значит, если я не успеваю решить мои проблемы, то я останусь на обочине, и поезд без меня уйдет.
Ирма сама по латышски не умела и двух слов сказать. А вот двоюродный папин брат Ян Карлович Вальберс, у которого Ирма с пионерского своего возраста так любила гостить в летние каникулы на его даче в Лиелупе что рядом со знаменитой Юрмалой, тот наоборот, по русски говорил очень плохо. И Ирма всегда смеялась, как дядя Ян переводит свои любимые латышские поговорки на ломаный русский язык.