Я почувствовал, как магия медленно разливается по всему телу, а вокруг шеи оплетаются узы. Дышать стало трудней. Не дав больше никому вставить ни слова, Грейнджер ушла, хлопнув дверью.
— Поверить не могу, что она это сказала, — Белла была очень зла на неё.
— У неё есть на это право. Она потеряла единственных родных, — ответил я.
— А мы? Как же мы, Снейп? Мы для неё чужие? — Джинни посмотрела на меня.
— Думаю, что уже да.
***
Горный мороз щекотал лицо. Я глубоко вздохнула и, прикрыв глаза на пару минут, просто стояла, наслаждаясь этим прекрасным местом. В голове было пусто, как и на душе. Чувства вмиг пропали, словно их вырвали из меня раскалёнными щипцами. Лишь пульсируя где-то глубоко-глубоко внутри, напоминало о себе сердце. И больше ничего. Дома нет, родителей нет.
Открыв глаза, я ещё раз огляделась. Можно было бы просто идти по этому морозу и через часов десять замёрзнуть насмерть. Но сначала я хотела узнать, что они отомщены. Что люди, которые растреляли их, как собак, сами были убиты, захлёбываясь в собственной крови и моля о прощении.
Я аппарировала недалеко от дома Далласа. Он наверняка ещё не в курсе произошедшего. Я поднялась на второй этаж и позвонила. Через пару минут зашуршал дверной замок, и дверь открылась.
— Гермиона? — он явно не ждал меня. — Что случилось?
Я вошла в квартиру.
— Где у тебя спиртное?
— Ты же знаешь, на кухне, в нижнем ящике. Ответь, чёрт тебя дери! Гермиона, это не смешно, что случилось?
Я прошла на кухню и налила себе виски. Сделав большой глоток, села на стул.
— Мои родители… — ком подступил к горлу.
— Что с твоими родителями? — не выдержав, нетерпеливо спросил Дал.
— Они… Их… Они мертвы. На дом напали. Расстреляли из пулемёта. Мама и отец погибли. Остальные спаслись. — Даллас тут же меня поспешил обнять меня. Слёз больше не было. Я не плакала. — Я потребовала месть от Снейпа за родителей. Взамен Долга жизни.
Он опешил и отстранился от меня:
— Ты что наделала? Да ты хоть понимаешь? Грейнджер, ты совсем с катушек съехала? — он был зол, и понятно, почему. — А если он их не найдёт? Что тогда? Мерлин тебя дери, клятва ведь просто сожрёт его! Медленно и верно. Это же очень жестоко. Более унизительного конца и не придумаешь. А ты? Ты о себе подумала? Что ты будешь делать, если он умрёт?
— Всё уже сделано. Чего ты хочешь, Дал? Думаешь, я не знаю, какому риску подвергла его? Я устала одна за всё платить. Почему только я одна должна мучиться и буквально сжирать себя изнутри, пока остальные строят счастливую жизнь? Они все просто вписывают меня в свои графики. О, надо бы позвать Гермиону на ужин. Да, было бы неплохо сделать это не следующей неделе, — я стала говорить наигранным голосом. — Хм, обязательно позовём её на день рождение нашей дочери, на крестины нашего сына. Мерлин, я устала! Устала быть всего лишь пунктом в списке! Да, Северус, может, такого и не заслужил! Да, может, я люблю его до сих пор, несмотря на всю боль, что он причинил мне. Но сколько хорошего он мне сделал? Что, если я хочу его простить, но не знаю, как? — тяжело дыша, я взяла бутылку со стаканом и отправилась в спальню.
— Отдохни, — он всегда умел понять меня.
Даллас всегда знал, когда надо просто дать мне выговориться. Он всегда знал, как поддержать меня и какие слова мне нужно услышать, но он прекрасно понимал, когда не надо что-то говорить и просто оставить меня наедине со своими мыслями.
Пробыв ещё два дня у друга, я вернулась в Хогвартс. Работа хорошо помогла отвлечься. К наркотикам я не возвращалась. Через три недели, посреди ночи ко мне заявился Снейп.
Я проверяла работы учеников, так что он меня не разбудил. Но выглядел он просто ужасно, ровно так же, как на службе у Тёмного Лорда. Бледный, с холодным взглядом и ровным строгим голосом. Это был профессор Снейп, Пожиратель смерти, но не мой Северус.
— Вот, — он начал доставать из кармана брюк пузырьки с воспоминаниями. — Можешь проверить. Я нашёл каждого и отомстил.
«Двенадцать» — пульсировало у меня в голове. Их было двенадцать. Новых двенадцать лиц в кошмарах Снейпа. И всё из-за меня.
— Ты убил их всех?
— Я отомстил за твоих родителей. Убил двоих. Остальные не стреляли по ним. Так клятва исполнена?
Мне вдруг захотелось его обнять, но я не стала этого делать.
Протянув ему руку, которую он пожал, я сказала:
— Долг жизни я считаю уплаченным. Клятва исполнена.
Наши руки начали светиться. Для меня ничего не изменялось, а вот Снейп стал дышать ровнее и выглядеть заметно лучше.
— Северус, я могу попросить тебя кое о чём? — аккуратно спросила я его.
— О чём? — он отвернулся от меня.
— Мои родители. Я не могу их похоронить. Точнее, хоронить просто нечего. Они сожгли дом вместе с их телами. Я уже оформила все бумаги, но осталось самое сложное — отправиться в их дом и разобрать вещи. Понимаю, что прошу слишком много после того, что натворила. Но я была бы тебе очень благодарна.
Какое-то время он молчал, но потом ответил:
— Хорошо. Я буду свободен на следующих выходных. Зайду за тобой в 5 утра в субботу.
Впервые дом родителей встретил меня пугающей и гнетущей пустотой. На мебели уже появился слой пыли, но многие вещи были оставлены так, словно хозяева ещё вернутся: отцовская газета, сложенная на кофейном столике рядом с маминым журналом; недомытая посуда в раковине; грязное бельё в корзине.
— Я начну с гаража, — Снейп отправился к лестнице, а я пошла в спальню родителей.
Их одежду я быстро упаковала по коробкам. С украшениями было уже сложнее. Каждое несло свою историю, например, ожерелье с изумрудом, которое папа подарил маме на их первую годовщину. Или запонки, что отцу привезли коллеги в подарок.
После спальни я отправилась в папин кабинет. Код от замка я не знала, но с помощью волшебства быстро справилась с сейфом. Внутри лежали документы на имущество, сбережения, завещание и ещё несколько документов.
В одном из ящиков в столе я нашла маленький альбом с моими детскими фотографиями. Быть долгожданным ребёнком — не всегда хорошо, но мне повезло. Меня не чрезмерно опекали и, можно сказать, давали даже больше свободы, чем требовалось. Но на удивление, с плохими компаниями я никогда не связывалась.
— Гермиона! — позвал меня Снейп. Я быстро спустилась в гостиную. — Ты должна на это взглянуть.
Мы сели на диван, и он вручил мне деревянную шкатулку. Внутри лежали фотографии и документы.
— Это же мой дед! Но я никогда о нём не слышала, — сказать, что я была в шоке — ничего не сказать.
— Это не самое удивительное. Он до сих пор жив. Правда, живёт в доме престарелых тут, в Австралии.
Я открыла личное дело пациента. Альберт Вендол Грейнджер, 1943 года рождения. Далее был адрес клиники и даже номер телефона.
Не долго думая, я набрала номер. Почти сразу мне ответил приятный женский голос:
— Дом престарелых «Халоха» вас приветствует.
Я волновалась, но смогла побороть дрожь в голосе:
— Здравствуйте, я звоню насчёт Альберта Грейнджер.
Послышался стук пальцев о клавиатуру.
— Да, он хорошо себя чувствует, и у него открыто посещение. Желаете посетить его?
— Да, когда это возможно?
— Часы посещения — с 12 до 16:30 с четверга по понедельник. Обратитесь в регистратуру, вас проводят. У вас есть ещё вопросы?
— Нет, спасибо вам большое, всего доброго.
— Всего доброго, — я положила трубку. Сердце бешено колотилось в груди. Казалось, что оно вот-вот выпрыгнет.
— Что сказали? — спросил Снейп.
— Я могу его посетить. Я хочу прийти к нему прямо сейчас, — на ватных ногах я отправилась к выходу.
Снейп подхватил меня и помог аппарировать недалеко от дома престарелых. Я сделала всё, как сказала девушка по телефону.
— Подождите, пожалуйста. Сейчас придёт медсестра и отведёт вас к нему.
Всё время ожидания Северус не отпускал мою руку. Я поняла, что всё же у меня есть ещё один родной человек. Я чувствовала поддержку Снейпа и была ему за это благодарна.
— Вы — мисс Грейнджер? — обратилась ко мне молодая медсестра.