Он не видел — слышал, как упал халатик, сам собой откинулся край одеяла. Дюин повернулся и с жадностью набросился на тело случайной любовницы.
В постели она вела себя немного сковано, на мужские настойчивые ласки, конечно, отвечала, но на большее не решалась. Задыхаясь, твердила о женской порядочности, о своей сексуальной неопытности и наивности.
В конце концов, Дюбин добился своего — раззадоренная партнерша отбросила стыдливость и показала высший класс верховой езды, С всхлипываниями, подбадривающими криками, сладкими стонами…
— Ты все придумал, с психикой у тебя полный порядок… И не только с потоком сознания, — бесстыдно ощупывая удовлетворенного сопостельника, засмеялась она. — При повторении уточню… диагноз. И приступим к лечению…
Повторения не последовало, лечения — тем более. Коварный соблазнитель покинул квартиру в шесть утра. Утомленная любовница еще спала, досматривала сказочные сны о будущих встречах со сладким и сильным мужиком, посланным в ее постель, если и не самим Господом, то одним из его архангелов.
Если и она пришлась Ванечке по вкусу, он обязательно переселится в ее квартиру.
А Дюбин не думал не о продолжении постельных забав и не о закончившейся любовной оргии. После обладания женщиной «лампочка» в мозгу горела ярко и сильно, сердце не частило — стучало размеренно, как стучат знаменитые швейцарские часы, тело налилось силой.
Предстоит схватка? Ради Бога (или ради Дьявола?) он готов встретиться с невестой Лавра, путеводная нить к которой — ее сын…
Глава 5
Как и все мальчишки, Иван имел кумира. И не одного — нескольких. Он гордился отцом, безоглядно доверял Хомченко, любовался красавицей-матерью. И вдруг все рухнуло: погиб отец, развенчан его ближайший помощник, решила выйти замуж мама. Иван растерялся: в огромном, быстро изменяющемся мире он оказался в одиночестве. Некому подсказать, не на кого опереться.
Говорят, свято место пустым не бывает. Неожиданно появилась новая «опора» — сумасшедшая нищенка. Почему-то она запала в душу неопытному мальчугану, затронула в ней какие-то струны, которые заиграли новую мелодию.
Почти ежедневно Иван навещал развалины военного городка, подолгу просиживал в руинах бывшего технического здания. Колдунья не появлялась. Как выразилась помешанная женщина: взошедшим мальчикам она не нужна, ее забота принадлежит только еще не оперившимся птенцам.
Позже Кирсанов узнал — похоронили несчастную. Пришла она к развалинам бывшего своего дома, расстелила газету, выложила на нее угощения… Деточки, милые, идите к маме, покушайте, что Бог послал… И ты, муженек, тоже поешь. Мухоморчиков в маринаде, опяточек в рассоле. Вкусно и питательно…
Так и не дождавшись мужа и дочек, сумасшедшая прилегла на обломки кирпича и скончалась.
Ее пророческие слова о глупостях, которые обязательно нужно исправить, о хлеб-соли, который нужно заработать самому, без посторонней помощи, крепко засели в памяти. Самое легкое — покаяться перед обиженным Федечкой, достойно, как положено бизнесмену, получить прощения у Федора Павловича и у мамы. А вот заработать на пропитание — значительно трудней, для этого нужно быть не сосунком — полноценным, самостоятельным мужчиной.
Вон даже немолодой Хомченко обзавелся любовницей — продавщицей колбасного отдела, девчонкой, которая годится во внучки заму по поставкам. Однажды, Иван случайно увидел, как он пригласил ее в свой кабинет. Подслушивать, подсматривать — великий грех, но Кирсанов не удержался — согрешил. В замочную скважину многого не увидеть, зато он отлично услышал страстные охи-вздохи, трудное мужское дыхание. Будто Хомченко не наслаждался — карабкался на вершину горы.
А чем он хуже?
Покинув салон красоты, Иван и Женька закрыли ладонями новые прически. Будто копировали друг друга… Ну, ладно, мальчишка, ему по статусу хозяина положено, а водитель почему?
— Жень, зачем держишься за кумпол? Болит, что ли?
От ответного вопроса — а ты зачем? — водитель воздержался. Не стоит по пустякам дразнить самолюбивого пацана, решил он, но от ехидной ухмылки все же не отказался.
— Чтоб ветром не раздуло, — с деланным равнодушием пояснил он. — Одна укладка чего стоит — закачаешься. Бомжу на месяц хватит… Туалетная вода-то клевая? Или — из водопроводного крана?
Нюхать голову водилы, как любит выражаться Санчо, западло. Унизительно для владельца солидного пакета акций «Империи».
— Сам понюхай. Я тебе не дегустатор разной косметики. И мужской, и дамской!
Женька еще раз притворно вздохнул. Вот, дескать, времена пошли, разные малявки права качают, издеваются над подневольным холопом.
— У меня на макушке еще нюхалка не выросла… Но если не хочешь, обойдусь.
— Ладно обижаться, — смилостивился Иван. — Попробую…
Водитель наклонил голову, «дегустатор» поднялся на цыпочки, понюхал. Недоуменно пожал плечами.
— Не разберу, наверно, нанюхался в салоне. Вроде, приятный запах, цветами отдает. Не то жасмином, не то — одуванчиком… Все, закончили обнюхиваться, сейчас поедем снимать женщин.
Женька округлил глаза. Неужели у этого сосунка уже вырос хоботок? Как выражаются по «ящику», невероятно, но факт. Вон как задрал глупую башку, смотрит орлом, увидевшим добычу.
— Каких женщин?
Действительно не понимает или придуряется? Придется пояснить. Иван решился на полную откровенность. А чего ему стесняться, если тот же Хомченко пользует продавщиц в служебном кабинете?
— Легкого поведения. Разве мы с тобой не мужики?
И этот юнец считает себя мужиком, с иронией подумал Женька, попадется ему ядреная и опытная путана — так разделает, что сосунок выползет из борделя на карачках. Хорошо еще, если не очутится на больничной койке.
— Кажется, у тебя поехала стриженная башка. В твоем возрасте материнскую грудь сосать, а не со шлюхами развлекаться.
Упоминание о младенческом возрасте — соль на кровоточащую рану. Иван вздрогнул, еще выше поднял голову. Хозяин он или не хозяин, как смеет обычный водитель так с ним разговаривать!
— Кому сказано: едем к проституткам! Назло всем! Самому себе назло! И не вздумай возражать — не потерплю!
В голосе — не гордость и не возмущение — неприкрытая злость.
Черт с тобой, гаденыш, решился Женька, обработает тебя шлюха, подергает за квелый «хоботок», он — сторона. Хочет дитятко испробовать себя в сексе, пусть пробует. Обязанность водителя — вертеть баранку, а не воспитывать сдвинутого по фазе недоумка.
Только вряд ли даже самая грязная проститутка захочет за любые башли связываться с ребенком. Побоится. Нет, побоится не того, что испортит или что-то там нарушит — испугается наказания за растление детей.
Везти малолетнего развратника в бордель не стоит — все эти заведения пасут менты. Заметят нового любителя женского тела, узнают и мигом трекнут Кирсановой. Так и так, ваш малолетний сынок посещает некие, неприличные заведения, примите меры воздействия. А отношения между матерью и сыном и без того натянуты, как бы не лопнули.
Женька знает место, где тусуются бездомные путаны. Во главе со строгой сутенершей. Небольшой сквер на окраине Москвы. После первого обнюхивания и непременного торга, клиента отводят в снятую неподалеку квартиру для отпуска услуг и окончательного расчета.
Вдруг Ванька на первом этапе одумается?
Устроившись за руль, безногий инвалид подождал пока пассажир не разместится рядом.
— Ну, теперь держись, сексуальный маньяк! Прокачу с ветерком!
— Сам держись, — самолюбиво буркнул Кирсанов. Будто сплюнул…
Несмотря на протезы вместо ног, Женька водил машину классно. Знал, когда можно ехать быстро, с ветерком, когда притормозить и двигаться «шепотом». Мчаться означает — за сто км, «шепотом» — не больше сорока. Нутром чует появление инспекторов ГИБДД, ловко избегает столкновения с резвящейся легковушкой или с тяжеловесной фурой.