Зангер, представитель сети, спросил:
— Что вы намерены делать теперь?
— Ждать, когда прибудет другая чертова камера, — ответил Горевич. Он повернулся к сотруднику курьерской фирмы «Ди-эйч-эл», молодому малайцу в ярко-желтой униформе. — Сколько еще ждать?
— Они сказали, в течение часа, сэр. Горевич фыркнул.
— Они сказали это уже два часа назад.
— Да, сэр, но самолет уже вылетел из Бекаси и теперь направляется сюда.
Бекаси располагался на северном побережье Явы, в восьми сотнях миль отсюда.
— И камера — на борту?
— Думаю, да, сэр.
Горевич продолжал метаться по комнате, избегая обвиняющего взгляда Зангера. С начала и до конца все это напоминало комедию ошибок. В джунглях, пытаясь реанимировать орангутанга, Горевич трудился почти час, пока у животного не появились первые признаки жизни. Потом завязалась борьба, в ходе которой он пытался связать обезьяну. Ему пришлось снова утихомирить ее с помощью снотворного — только на сей раз гораздо меньшей дозы, — а потом тщательно следить за тем, чтобы животное не впало в адреналиновую кому, пока он тащил его в Медан, ближайший город, где имелся аэропорт.
Орангутан успешно пережил это путешествие и, оказавшись на этом складе, принялся ругаться, как пьяный голландский матрос. Горевич известил Зангера, и тот сразу же вылетел из Нью-Йорка.
Но к тому времени, когда Зангер прибыл, у орангутанга начался ларингит. Говорить он больше не мог и лишь хрипло что-то шептал.
— Что толку в новой камере, если невозможно расслышать, что он там шепчет! — злился Зангер. — Его не слышно!
— Ничего страшного, — ответил Горевич. — Мы снимем его, а голос наложим позже. Наложим и синхронизируем с артикуляцией губ.
— Вы хотите наложить голос на отснятый материал? — словно не веря собственным ушам, переспросил Зангер.
— Ну да. Никто ничего не заметит.
— Вы что, из ума выжили? Это заметят все! Лаборатории всего мира будут исследовать эту запись с помощью самой современной аппаратуры! Они обнаружат наложение звука через пять минут!
— Ну хорошо, — сдался Горевич, — тогда подождем, пока он выздоровеет.
Такой вариант Зангеру тоже пришелся не по душе.
— Похоже, он сильно болен. Он что, где-то подхватил простуду?
— Возможно, — сказал Горевич. На самом деле он был уверен, что передал обезьяне собственную респираторно-вирусную инфекцию, когда делал ей искусственное дыхание изо рта в рот. Для самого Горевича эта простуда была пустяковой, а орангутана теперь от кашля гнуло в дугу.
— Нужно вызвать к нему ветеринара.
— Это невозможно, — воспротивился Горевич. — Не забывайте, это животное находилось в заповеднике, а мы его украли.
— Это вы его украли, — поправил Зангер, — а теперь, если не будете благоразумны, то можете его еще и убить.
— Он молодой, он поправится.
И действительно, уже на следующий день орангутанг снова заговорил, хотя время от времени вновь принимался кашлять и сплевывать отвратительную желто-зеленую мокроту. Горевич решил на всякий случай не откладывать съемку и отправился в машину за оборудованием, но на обратном пути споткнулся и уронил камеру прямо в грязную лужу, в результате чего ее корпус лопнул. Все это случилось в нескольких шагах от двери склада.
И, разумеется, во всех магазинах города Медан не нашлось ни одной приличной видеокамеры. Поэтому им пришлось выписывать ее с Явы. Теперь они ждали прибытия самолета, на борту которого она путешествовала, а обезьяна тем временем ругалась, кашляла и плевалась в них из своей клетки. Зангер встал так, чтобы плевки не долетали до него, и укоризненно произнес:
— Господи, ну что за манеры!
А Горевич уже в который раз повернулся к молодому малайцу и спросил:
— Ну долго еще?
Парень в желтой униформе лишь развел руками и покачал головой.
Орангутан в клетке кашлял и ругался.
ГЛАВА 060
Джорджия Беллармино открыла дверь в комнату своей дочери и приступила к тщательному осмотру. Разумеется, здесь царил невообразимый кавардак. Крошки в складках беспорядочно смятых пледов, поцарапанные компакт-диски на полу, раздавленные банки из-под кока-колы под кроватью вместе с грязной расческой, электрощипцами для завивки и пустым тюбиком от тонального крема. Джорджия по очереди открыла выдвижные ящики прикроватной тумбочки, обнаружив там ворох оберток от жевательной резинки, спутавшиеся лифчики и трусики, ментоловые конфеты для свежего дыхания, несколько тюбиков туши для ресниц, прошлогодние фотографии, спички, калькулятор, грязные носки, старые номера журналов «Вог для подростков» и «Пипл». Находкой, которая огорчила ее больше всего, оказались сигареты.