И она знала, что это — правда.
Белая «Тойота Хайлендер» с помятым передним бампером затормозила у тротуара. За рулем машины сидела Эми.
— Идем, Джеми, — сказала Алекс, беря сына за руку.
— Наконец-то! Мальчик рванулся к их дому, но она потянула его в противоположную сторону.
— Куда мы идем? — спросил он.
— Предпримем небольшую поездку.
— Куда? — подозрительно спросил Джеми. — Я не хочу никуда ехать.
— Я куплю тебе «Сони Плейстейшн», — без колебаний сказала Алекс. Вот уже год она упрямо отказывала сыну в его просьбах купить эту игровую приставку, а сейчас сказала первое, что пришло в голову.
— Честно? Вот здорово! Спасибо, ма! Вот только какие взять игры? Я хочу «Тони Ястреб-3», я хочу «Шрека»…
— Что захочешь, то и возьмем, — оборвала она поток мальчишеских мечтаний, — а пока полезай в машину. Мы должны отвезти Эми обратно на работу.
— А что потом? Куда мы поедем потом?
— В «Леголенд». — Опять первое, что пришло на ум.
Когда Эми вела машину, направляясь обратно на работу, она вдруг сказала:
— Кстати, я захватила посылку от твоего отца. Подумала: а вдруг она тебе понадобится?
— Какую посылку?
— Ее привезли в нашу контору на прошлой неделе. Ты даже не открыла ее, поскольку была занята делом Мика Кроули. Помнишь того журналиста, политического обозревателя, который любит маленьких мальчиков?
Это была маленькая коробка в фирменной обертке курьерской службы «ФедЭкс». Алекс сорвала ее, открыла коробку и высыпала ее содержимое себе на колени.
Дешевый сотовый телефон, который покупают, чтобы, воспользовавшись, через час выбросить. Две оплаченные телефонные карты. Завернутая в фольгу пачка наличных: пять тысяч стодолларовыми банкнотами.
И наконец таинственная записка: «если попадешь В БЕДУ. Выключи свой сотовый телефон. Не говори никому, куда отправляешься. Одолжи у кого-нибудь ма
шину. Пошли сообщение мне на пейджер, когда остановишься в мотеле. Держи Джеми при себе». Алекс вздохнула:
— Вот ведь сукин сын!
— В чем дело?
— Иногда мне хочется придушить отца, — ответила Алекс, не желая посвящать Эми в детали. — Послушай, сегодня четверг. Как ты смотришь на то, чтобы устроить себе длинный уикенд?
— Об этом меня постоянно просит мой парень. Он мечтает съездить в Пеббл-Бич и посмотреть парад старых автомобилей.
— Прекрасная идея! — сказала Алекс. — Берите мою машину и езжайте.
— Правда? Я даже не знаю… А вдруг с ней что-нибудь случится — мы ее поцарапаем или еще что?
— Об этом можете не волноваться, — ответила Алекс. — Забирайте машину.
Эми наморщила лоб и долго сидела, не говоря ни слова. Наконец она спросила:
— Это не опасно?
— Конечно, не опасно.
— Я ведь не знаю, во что ты ввязалась, — осторожно проговорила помощница.
— Ни во что я не ввязывалась. Говоря юридическим языком, это ошибочное опознание. К понедельнику все будет улажено, я тебе обещаю. Верни мне машину в воскресенье вечером, а в понедельник утром встретимся в офисе.
— Точно?
— Абсолютно точно.
— А может мой парень управлять твоей машиной?
— Сколько угодно.
ГЛАВА 057
Если бы не коробка и банка с кукурузными хлопьями, Джорджия Беллармино никогда бы ни о чем не узнала.
Джорджия разговаривала по телефону с клиентом из Нью-Йорка, который только что получил назначение в министерство образования. Они обсуждали дом, который он собирался купить, чтобы вместе с семьей переехать в Роквиль, штат Мэриленд. Джорджия, которая на протяжении трех лет подряд завоевывала в Роквиле звание «Лучшего риелтора года», деловито обсуждала с клиентом условия сделки, когда ее шестнадцатилетняя дочь Дженнифер крикнула с кухни:
— Мама, я опаздываю в школу! Где кукурузные хлопья?
— На кухонном столе.
— Их здесь нет.
— Посмотри еще раз.
— Коробка пустая. Наверное, Джимми все слопал. Миссис Беллармино прикрыла трубку рукой.
— В таком случае открой новую коробку, Джен, — сказала она. — Тебе уже шестнадцать, а ты такая беспомощная!
— Где она?
На кухне захлопали дверцы шкафов.
— Посмотри над плитой, — сказала миссис Беллармино.
— Только что смотрела. Нет там ничего.
Миссис Беллармино сказала клиенту, что перезвонит ему, повесила трубку и отправилась на кухню. На дочери были джинсы в обтяжку и почти прозрачный топик, какой могла бы надеть шлюха, собираясь на панель. Теперь так одевались даже школьницы. Миссис Беллармино вздохнула.
— Посмотри над плитой, — повторила она.
— Говорю же тебе, там ничего нет.
— Посмотри снова.
— Мама, найди ее для меня, пожалуйста! Я опаздываю!
Миссис Беллармино оставалась непреклонной.
— Над плитой.
Дженнифер встала на цыпочки, открыла дверцу шкафчика и потянулась за коробкой с кукурузными хлопьями, которая, конечно же, находилась там. Но миссис Беллармино смотрела не на хлопья, а на обнажившийся живот дочери.
— Джен, у тебя снова синяки на животе.
Ее дочь достала коробку и одернула топик, прикрыв живот.
— Ничего страшного.
— Но такие же у тебя были совсем недавно!
— Мама, я опаздываю. Девочка подошла к столу и села.
— Дженнифер, дай мне на них посмотреть.
С мученическим вздохом девушка встала и задрала топик, обнажив свой живот. Миссис Беллармино увидела продольный синяк длиной с дюйм прямо над линией бикини, и второй, посветлее, на другой стороне живота.
— Не обращай внимания, мама, я просто постоянно опираюсь животом на край парты.
— Но от этого не может быть синяков.
— Чепуха!
— Ты принимаешь витамины?
— Мам, могу я наконец позавтракать?
— Ты знаешь, что можешь рассказывать мне обо всем, ты знаешь, что…
— Я знаю, что опаздываю в школу! У меня сейчас контрольная по французскому!
Давить на нее не имело смысла, тем более что зазвонил телефон. Наверняка это снова был клиент из Нью-Йорка. Клиенты — народ беспокойный, они считают, что риелтору можно звонить в любое время суток и помногу раз. Миссис Беллармино вернулась в гостиную, чтобы ответить на звонок, и открыла свои документы, желая свериться с цифрами.
Через пять минут дочь крикнула:
— Пока, мам! — и тут же хлопнула входная дверь. Миссис Беллармино не могла отделаться от какого-то
тревожного чувства. Она набрала номер лаборатории мужа в Бетесде. К счастью, Роб оказался на месте, и ее сразу же соединили с ним. Она рассказала ему о том, что произошло сегодня утром.
— Что, по-твоему, мы должны делать? — спросила она.
— Для начала обыщи ее комнату. У нас есть определенные родительские обязательства.
- Хорошо, — ответила она. — Тогда я позвоню на работу и сообщу, что задерживаюсь.
— И непременно поставь в известность меня, если удастся что-нибудь выяснить.
ГЛАВА 058
Принадлежащий Бартону Уильямсу «Боинг-737» подкатился к частному терминалу аэропорта Хопкинс в Кливленде, штат Огайо, и гул двигателей стал медленно стихать.
Салон самолета был роскошен. Две спальни для гостей, две полноценные ванны с душем и столовая, рассчитанная на восемь персон. Но главным здесь была спальня хозяина, спальня-королева, занимавшая треть всего самолета, — с покрывалами из дорогого настоящего меха и приглушенным освещением. Именно здесь Бартон проводил большую часть полета. Он нуждался в услугах только одной стюардессы, но с ним неизменно летали не менее трех. Он любил компанию, он любил посмеяться и поболтать, он любил юную гладкую плоть, распростертую на меховом покрывале в интимном, красноватом, чувственном освещении скрытых плафонов. И, черт возьми, только здесь, на высоте в сорок тысяч футов над землей, он мог чувствовать себя в полной безопасности от жены.
Мысль о жене испортила ему настроение. Он посмотрел на попугая, сидевшего на насесте в углу гостиной. Попугай сказал: