Понятно.
Шаги звучали глухо. Он добрался почти до конца улицы, превращающейся дальше в широкий выезд на объездную, к пумпышьим полям. Здесь было темно. Дома стояли тесней. Электрические всполохи пролетали мимо, за длинным зданием то ли мастерской, то ли производства закваски. Они казались сигнальными огнями из далекого прошлого.
Но об этом нельзя. Нет, я рад.
Виктор переступил с ноги на ногу, развернулся, оглядывая темные кирпичные фасады. Хоть бы номера, что ли…
— Виктор! — раздалось сверху.
Он поднял голову.
— Вера?
В узком окне дома, который он уже прошел, оранжево дрожал свет.
— Вера, это вы? — спросил Виктор.
— Я. Поднимайтесь.
Тень мелькнула в окне.
Виктор подбежал к двери, вдохнул-выдохнул, взялся за ручку. Дверь отворилась в слабо освещенную прихожую.
— Поднимайтесь наверх, — услышал он.
— Хорошо.
В прихожей стояли чаны на толстых ножках и ванны, в которых дышала и пускала пузыри закваска. Покачивалась, вспухала, наползала на оббитую эмаль. В нее, пенно-желтую, были воткнуты тонкие стержни температурных датчиков и пальцы питательных трубок.
— Работаете на дому? — спросил Виктор, пробираясь по коридору к лестнице.
— Да. Пробую.
Вера возникла вся вдруг, в темно-красном с вырезом, с оголенными плечами, с цветком пумпыха в волосах.
Виктор смутился.
— Извините, я как-то…
— Ничего-ничего, — одарив его улыбкой, Вера проскочила мимо него в кухню. — Мясо любите?
— Учитывая, что я ел только утром…
Он не закончил, впитывая новый Верин запах. Свежий. Нездешний.
— Ага, — на мгновение выглянула из кухни Вера. — Вы поднимайтесь, поднимайтесь.
— Я сейчас обувь тогда…
Виктор сдернул ботинки.
Пластиковые ступеньки спружинили под ступнями. Как и в квартире на Донной, их было четырнадцать.
Наверху его ждал низкий столик, за которым можно сидеть только на полу. С потолка свисал шар светильника.
Чуть не воткнувшись в него макушкой, Виктор нагнулся, затем сел.
В комнатке чувствовалась женская рука. Ни пыли, ни песка. Спальный матрас застелен и свернут до половины. В углах — коврики из пумпыха. Этажерка с глиняными поделками у стены. Рядом — аккуратно сложенное белье. У окна — букет в пластиковой вазе.
Уютно.
И тот же запах. Тонкий. Исчезающий. Запах хорошего шампуня.
Внизу что-то звякнуло, стукнуло.
— Виктор, вы алкоголь пьете?
— Ну, бывает и пью, — улыбнулся Виктор.
Он повертел тарелку, поставленную на край стола, тронул пластиковые нож и вилку, заглянул в лестничный проем.
— А как ваше расследование? — донеслось с кухни.
— Движется.
— Я рада.
Затем был поднос с блюдом, накрытым вакуумной крышкой, были пластиковая емкость с белесой мутной жидкостью и два стаканчика, была корзинка с синтетическим хлебом.
И была Вера, присевшая напротив, опустившая глаза и сложившая руки на коленях. Виктор посмотрел на нее, на кончик носа, на прядку, выбившуюся из-за уха, на бугорок соска, проглядывающий сквозь ткань платья (тронь меня!), и смутился.
— Что-то совсем не пахнет, — сказал он, наклоняясь к блюду.
— Сейчас, — сказала Вера.
Вакуумная крышка коротко пшикнула, и пар облаком рванул вверх. Горячий, пряный мясной аромат ударил в ноздри.
— М-м-м, — сказал Виктор.
— Нравится?
— Очень, — честно сказал он.
Мясо, паря, лежало на блюде мраморными, с прожилками, кусками, слегка пористое, с корочкой по внешнему краю. С одной стороны его окаймляли дольки запеченного пумпыха, а с другой — полоски вязкого серого сыра.
— Можно?
Виктор вопросительно ткнул вилкой в кусок.
— Конечно! — рассмеялась Вера. — Это можно есть.
— А вы?
— Давайте на "ты".
— Да, конечно. Ты… Тебе какой кусок положить?
— Вот с краю, маленький.
— Обязательно.
Виктор подцепил мясо вилкой, помог ножом, опустил в подставленную тарелку.
— Спасибо.
Глаза Веры показались ему золотистыми. То ли свет так ложился, то ли он изначально ошибся в их оттенке.
— А я тогда возьму целых два, — сказал он, перекатывая себе сочащиеся жиром куски. — Вы… ты еще не знаешь, насколько я голоден.
Вера снова рассмеялась.
— Выпьем?
— Если женщина просит…
Виктор принял уже наполненный стаканчик.
Жидкость пахла травяной горечью. Наверное, на пустой желудок ее не следовало бы…
— За тебя.
Стаканчик торопливо стукнулся о стаканчик.