Я поспешила сделать свою работу самостоятельно. Складывала вещи в чемоданы, долго и тщательно. Просила Дария отвернуться, он отказался, пришлось трусики и прокладки складывать, краснея, под его пристальным взглядом. Взяла джинсы и зелёный свитер, пошла, переодеваться в ванну. Отец, как стоял у входа, так и ждал, когда меня увезут.
— Что ещё брать? — тихо пискнула я, понимая, что покидаю отчий дом и это неотвратимо. И самое неприятное, что съезжаю не к Максиму, с которым полгода знакома, а к неведомому зверю.
— Вообще можешь ничего не брать, новое купишь, — по-барски кинул Дарий.
— Не надо мне нового, — я огрызнулась и собрала свои вещи в ванной.
Я быстро переоделась и вернулась в комнату, с отвращением наблюдала, как альфа потрошит мою чёрную сумку. Оставил тетради, телефон кинул у компьютера. Извлёк шприц, внимательно его рассмотрев.
— Почему на сумке красный крест, а не синий?
Я не ответила. На самом деле первую помощь людям, я знаю не хуже ветеринарии. А в данной ситуации даже смешно стало. Надо будет половину креста вышить синим, потому что оборотни наполовину животные.
— Незабудка моя, ты же мне жизнь спасал.
— Не напоминай, — фыркнула и отобрала свои вещи.
— Никаких звонков, — строго сказал он, когда я хотела забрать свой телефон. А потом добавил, более мягко, — пока. В деревню сейчас поедим, сегодня охота.
— В лес? Я на охоту не пойду, я пацифистка, — напугано подняла на альфу глаза, и мужчина с улыбкой на лице замер.
Пауза затянулась. Он смотрел на меня с таким внимательным восхищением, что я поняла, как сильно попала. Нет, раньше я только догадывалась, что нравлюсь ему, теперь видела, что мужчина влюблён по уши. Но это жестокий волк, тот, кто зачищает стаю, и не известно ещё, куда Максим со своими родителями делся. Передо мной стоял хладнокровный убийца, и вся его любовь может для меня очень плохо закончиться.
— Волчица-пацифистка. Незабудка, такого не бывает, — печально улыбнулся он. — И не старик я вовсе, мужчина в самом соку.
— А сколько тебе лет? — нахмурилась я.
— Тридцать два, идеальная разница с тобой.
Как у моего отца с мачехой.
— Старикашка, — буркнула я.
— Вот, когда тебе исполнится тридцать два, я у тебя спрошу, чувствуешь ли ты себя старухой. Всё собрала? — рыкнул Дарий, взяв чемоданы.
— Когда мне будет тридцать два, тебе будет сорок четыре. Старикашка.
Гордо перекинула через плечо свою медицинскую сумку.
Я закрывала дверь в комнату, как дверь в свою прошлую жизнь полную безмятежности и покоя. Теперь я ждала того, что было годами скрыто — настоящую волчью жизнь.
8
Деревня делилась на две части. Северную и южную. Причём уровень жизни в этих частях отличался кардинально.
У реки раскинулись старые избушки, кривые сараи и покосившиеся здания прошлого тысячелетия. Не везде было освещение, не везде заменены столбы электропередач на новые, и гнилые двуногие опоры в некоторых местах грозили упасть на дорогу. Дорога одна, почти непроезжая. Её видимо давно не подсыпали, она разветвлялась на какие-то тропы, закиданные сорняками с огородов, что хоть немного прикрывали колдобины и глубокие ямы.
Другая часть деревни роскошная и богатая. С отдельной подстанцией, заасфальтированными дорогами. Высокие заборы, за которыми возвышались шикарные владения. Участки не меньше тридцати соток каждый, гаражи, парковки, даже бассейны были, в основном крытые, потому что зимы лютые, и летнее время года может подкинуть пару сюрпризов в виде низких температур.
Обычно в таких домах держали сторожевых собак, а в этом никакой живности. И камер не видно, если только скрытые. Красивый двор с крытым бассейном, беседкой и террасой. Зелёная лужайка, по которой змейками были выложены изящные дорожки.
Дом в два этажа, с дороги его не было видно, не торчал, как все остальные из-за высокой каменной ограды. Фасад, как и ограда, выложен камнями. Все окна в доме были большими, панорамными. В поздний час горел яркий свет на первом этаже гостиной. Был хорошо виден просторный зал со светлой отделкой, два кожаных дивана, между ними стеклянный столик.
На одном диване сидел Дарий и беспрерывно беседовал по телефону, ему приносил кофе силиконовый монстр лет сорока, с ужасными жёлтыми волосами по пояс.
Женщина по имени Лара была женой первого беты, с которым меня познакомили по приезду. Высокий худощавый мужчина в чёрном камуфляже, скрестив руки на груди, глаз своих холодных с меня не спускал. Он был старше альфы, волосы коротко стриженые, седые, кожа смуглая в морщинах. Звали бету Эдуард.