— Ты мошенничаешь, мой цветочек, — хриплым голосом проговорил он.
— Я наконец вспомнила.
— Что ты вспомнила?
— Как мне удавалось победить в этой игре.
— Забавно, — усмехнулся Раф. — Я помню, что выигрывали оба. Каждый раз.
— Я хочу… — Голос Аланы дрогнул. — Хочу, чтобы это повторилось. Я не хочу, чтобы ты исчез, как в прошлый раз.
Она шумно вздохнула, затем задала вопрос, который тысячу раз задавала себе с тех пор, как узнала, что Раф жив.
— Что случилось, Раф? Чем я заслужила твое молчание?
Он не отвечал слишком долго, и Алана испугалась, что он вообще откажется отвечать.
— Ты имеешь в виду письмо, которое я тебе вернул? — наконец спросил он.
— Да, и не только это. Почему ты позволил мне поверить, что ты погиб? Другие знали, что ты жив, не знала только я. Я выяснила это лишь год назад.
— Я думал, ты счастлива, в браке.
Алана внимательно изучала выражение лица Рафа, глаза ее потемнели, вспомнив огромную боль и незначительные крохи счастья.
— Как ты мог в это поверить? — воскликнула она. — Я любила тебя. И думала, что ты любишь меня.
— Я любил.
— И как ты мог поверить в мою любовь к Джеку? — Губы Рафа вытянулись в зловещую линию.
— Это часто происходит с солдатами. Синдром «Милого Джона». Один уходит на войну, а другой остается, чтобы утешить оставшуюся в одиночестве девушку.
— Я не из таких, — прошептала Алана. — Я вышла замуж за Джека лишь потому, что пение — единственное, что мне оставалось после известия о твоей смерти. Это был деловой союз.
— Алана…
— Он ни разу не коснулся меня. — Она говорила глядя мимо Рафа. — Я бы ему не позволила. Я бы не вынесла ничьих прикосновений, кроме твоих.
Раф закрыл глаза. Когда опять открыл их, его взгляд был твердым, сосредоточенным на прошлом, на том прошлом, которое чуть не уничтожило его.
— Я не знал, — произнес он. — Единственное, что мне было известно, это то, что через шесть недель после моей «смерти» женщина, которая однажды призналась мне в любви, стала половиной «прекрасной провинциальной пары». Куда бы я ни повернулся, всюду видел дуэт Джек-и-Джилли, чудесных американских влюбленных, поющих друг другу песни, песни любви, настолько прекрасные, что они заставляют плакать Разбитую Гору.
— Рафаэль… — Голос Аланы дрогнул.
— Дай мне закончить, — твердо произнес Раф. — Возможно, я никогда больше не заговорю об этом. Кто знает, может, скоро забуду обо всем, о каждой секунде.
— Как это сделала я? — спросила Алана потускневшим голосом, в котором уже не слышалось музыки. — Этим ты не исправишь положения. Поверь мне, Раф. Забыть обо всем, как это случилось со мной, мучительно больно. Я не могу себе представить ничего более ужасного, чем мои ночные кошмары.
Раф закрыл глаза и шумно, глубоко вздохнул.
— Я знаю, — согласился он. — Я получил суровый урок: ни забывчивость, ни безразличие не уничтожают того, от чего хочешь избавиться. Я собираюсь рассказать тебе о том, что хранится в картотеке Пентагона и в памяти тех немногих, кто уцелел. О том, что никогда не происходило, — официально.
Алана не произнесла ни слова, она боялась шевельнуться, напряглась в ожидании низкого голоса Рафа.
— Я говорил тебе, что был в армии, — произнес он. — Да, действительно был, только в специальных войсках. Я проходил подготовку в войсках по борьбе с повстанцами, особенное внимание уделялось сельским районам. — Он хмуро улыбнулся. — Действительно сельским районам. О Боже, как я научился ненавидеть джунгли.
После молчания, затянувшегося на несколько мгновений, Алана слегка дотронулась пальцами до руки Рафа.
— Что случилось? — нежным голосом спросила она.
— Четыре года назад я как раз решил, что лучше бороться с убытками в Вайоминге на пару с моим туповатым отцом, чем нести убытки в джунглях Центральной Америки. Мне оставалось служить совсем немного.
Алана ждала, охваченная воспоминаниями. Когда, Раф сделал ей предложение, он сказал, что им часто придется разлучаться в течение двух последующих лет. Затем он выйдет в отставку, вернется и женится на ней
— Перед тем как мне уехать из Вайоминга в последний раз, несколько наших людей попали в плен вместе с командиром местного партизанского отряда, — продолжал Раф. — Не было никакой возможности вызволить их из плена обычными дипломатическими средствами, поскольку официально они не числились на службе в этом районе. Согласно документам, они проходили службу в Чили или Индокитае, где угодно, только не в Центральной Америке.
Алана слушала не шелохнувшись.
— Мы не могли бросить их на произвол судьбы, — продолжал Раф, — хотя хорошо знали, что никому из них не выдержать в плену долго. Кроме того, нам очень нужен был командир партизан-ского отряда. Моей группе было предложено добровольно вызваться на проведение спасательной операции.
Алана закрыла глаза, зная, что последует за этим.
— И ты вызвался добровольцем, — произнесла она еле слышно.
— Я знал людей, которые были захвачены в плен. Один из них был моим другом. Кроме того, — заметил Раф как бы невзначай, — я всегда добросовестно выполняю дело, за которое берусь. Возглавь я операцию, у нас появилось бы больше шансов на успех.
Она глубоко вздохнула и кивнула. В первый раз дали о себе знать отголоски тех страшных страданий, что ей пришлось испытать четыре года назад.