Алана ощутила почти неуловимые нити любви и уважения, связывающие двух людей.
— Встречались разные люди, — продолжала Джанис, вновь повернувшись к Алане, — но те, с которыми я имела дело, обычно делились на три категории. К первой принадлежали те, которые не могли смириться с непредсказуемой беспощадной действительностью и просто увядали, живя особняком.
Алана опустила глаза на маленький кусочек пирога, оставленный на тарелке, и подумала о том, что она была одной из тех, кто не мог смириться.
— Ко второй категории относились люди, которые выжили ценой подавления собственных ощущений несоразмерности, путаницы и страха. Эти люди выполняли именно то, чему были обучены, и делали это великолепно.
Алана взглянула на Рафа, который внимательно наблюдал за ней. На мгновение он коснулся кончиком пальца золотого знака, который Алана носила на шее. — Третья категория, — продолжала свой рассказ Джанис, — состояла из людей с очень бедным воображением, но великой верой в инструкции, благодаря чему они обладали той неподкупной ясностью, что вселяет в некоторых людей религия.
— Это, должно быть, славно, — заметила Алана.
— Не знаю, — откликнулся Раф. Джанис подняла чашечку с кофе, вздохнула и опять опустила ее, так и не попробовав темную жидкость.
— Люди первой категории, не желающие смиряться, не слишком долго остаются главными действующими лицами, — резко произнесла Джанис. — Люди третьей группы, те, которые строго следуют инструкциям, действуют весьма неумело в быстро меняющихся полевых условиях. Мы заботились о том, чтобы обеспечить им офисные условия, как только представлялась возможность.
— А вторая категория? — Алана задала вопрос Джанис, но не сводила глаз с Рафа.
— Люди, относящиеся ко второй категории, выполняли основную работу, — ответила женщина. — Именно они, оставшиеся в живых, любой ценой доводили до конца порученное дело.
Морщины вокруг рта Рафа углубились.
— К сожалению, — произнесла Джанис, быстро взглянув на Рафа, — рано или поздно оставшиеся в живых платили слишком высокую психическую цену, когда сталкивались лицом к лицу с беспорядочностью действительности и осознанием того, что Супермен существует лишь в мультфильмах.
Алана дотронулась до уголка рта Рафа так же осторожно, как он коснулся ее цепочки. Он повернул голову и нежно поцеловал кончик ее пальца.
— Настоящие мужчины проливают кровь и совершают ошибки, — тихо продолжала Джанис. — И если однажды, когда кризис уже миновал, оставшиеся в живых не могут справиться с ощущением собственной слабости, не могут смириться с тем, что любой на его или ее месте поступил бы лучше… да, тогда они начинают ненавидеть себя. Если они не могут примириться с фактом, что тоже способны испытать чувство страха, что могут быть ранены, даже сломлены и все равно оставаться чудесными, смелыми, полезными людьми, они готовы разорвать себя на части.
Рука Аланы задрожала. Раф поймал ее, поцеловал ладонь, затем выпустил ее руку.
— .Моя работа заключалась в том, чтобы помочь оставшимся в живых смириться с их собственными недостатками, с их человечностью. Мое предназначение состояло в том, чтобы помочь им признать самих себя. — Джанис пристально смотрела куда-то вдаль, через стол: картины прошлого воскресали перед глазами. — Потому что, если они не могли смириться с собственной человечностью, я теряла их. Я… теряла… их.
Джанис сжала руку в кулак и тихо постукивала по столу при каждом произносимом слове.
Алана непроизвольно накрыла своей ладонью руку Джанис.
— Это не твоя вина, — быстро возразила Алана. — Ты не могла раскрыть их души и заставить этих людей поверить в собственное достоинство. Все, что ты могла делать, это заботиться о них, и ты это делала.
Джанис долго смотрела на Алану. Затем печально улыбнулась.
— Но, если ты любишь их и теряешь, — произнесла Джанис, — это причиняет невыносимую боль. Спустя некоторое время таких людей стало слишком много, и я ушла с работы.
Алана бросила быстрый взгляд на Рафа, желая узнать, не был ли он для Джанис в числе «тех многих».
— Ты делала все возможное, — тихо убеждал Раф, — даже более того.
— Так же, как и ты. — Голубые глаза Джанис смерили его взглядом. — Ты считаешь, что этого было достаточно?
— Нет, — ответил он, выдержав ее взгляд. — Но я учусь жить с этим чувством. В конце концов.
Джанис долго смотрела на Рафа, наконец нежно улыбнулась.
— Хорошо, Раф Уинтер, — заметила она. — Очень хорошо. Это трудная штука, не так ли? Повернувшись, она посмотрела на Алану.
— На долю самых сильных, — тихо произнесла Джанис, — выпадают самые суровые испытания. Им приходится пройти долгий путь, прежде чем они смогут противостоять человеческим недостаткам. Но и потом во всем обвиняют себя. Они достигают определенного положения с трудом, в постоянной борьбе с собой. Некоторые выдерживают подобные испытания. Многим не удается.
Алана задумчиво посмотрела на Рафа. Мысль о том, насколько близко была она к тому, чтобы навсегда потерять его, как ножом полоснула по сердцу.
— Для сильных личностей, — продолжала Джанис, — это тот случай, когда чем скорее они смирятся с собственными недостатками, тем лучше для них. Слишком мало способов одержать победу над самим собой, и огромное количество опаснейших возможностей проиграть в этой борьбе.
Воцарилась тишина. Затем Джанис поставила на стол чашечку с кофе и оживленно подытожила:
— Достаточно о прошлом. Итак, кто собирается поймать сегодня самую большую рыбу?
— Я, — одновременно откликнулись Боб и Стэн.
Оба великана переглянулись, усмехнулись и начали заключать пари.