– Это не оправдание. Есть телефон, могла бы из участка позвонить. Маме нельзя волноваться, а ты просто забыла о ней, – укорил он.
– А вы должны больше доверять мне, – обиделась Она. Очень хотелось выпить горячего чая, но не желала выслушивать, как ей казалось незаслуженные обвинения в чёрствости.
– Да пойми ты, маме и так тяжело, а тут дочь допоздна гуляет. Мы же переживаем.
Таня фыркнула:
– Пап, ну что может со мной случится. Лукьянов между прочим самбо занимается, защитит если что.
Антон Сергеевич налил чай и протянул кружку дочери.
– На столе под полотенцем сладкие пирожки, хочешь перекуси. Небось проголодалась? Надеюсь, в дальнейшем будешь думать не только о себе.
Таня обхватила кружку ладонями, согревая их, и с наслаждением вдохнула ароматный напиток. Желудок возмущённо заурчал.
– Пап, обещаю. Просто сегодня так получилось…
– Ладно. Пора спать.
***
– Что я тебе сейчас расскажу, у меня прекрасные новости. – Женька кинулась обнимать подругу.
Таня аккуратно освободилась из объятий, села на диван.
– Интересно. Слушаю.
Женька забегала по комнате, огибая стол по широкой дуге.
– Леша пригласил меня на свидание. Вот!
Она остановилась у окна и уставилась на Таню, ожидая реакции.
Та покосилась на возбуждённую порозовевшую подругу и улыбнулась:
– Рада за тебя. Ты так долго об этом мечтала.
Женька запустила пальцы в кудри, спутанные ветром, и на манер гребня попыталась их расчесать.
– Но и это ещё не все. В шестнадцать ноль-ноль наши ребята играют в футбол с Восьмой школой. По пути к тебе я встретила Лукьянова. Он просил, если сможешь, прийти на стадион. Леша тоже пригласил меня. Поболеем за наших ребят?
Таня почувствовала, что краснеет и разозлилась: «Ну да. Раньше футбол не интересовал, но мало ли что было раньше».
– Посиди здесь, спрошу у мамы.
Мать нашлась во дворе, сидела на лавочке, под виноградной беседкой, закрыв глаза. Лучи неяркого осеннего солнца скользили по её бледному лицу. Пальцами она разминала листочки мяты, ею пряно и остро пахло в воздухе.
– Опять тошнит? – посочувствовала дочь. – Мам, извини, что заставила волноваться, совершенно забыла о телефоне.
– Тебе куда-то надо идти? – догадалась Анна Ивановна, подняв измученные глаза.
– На стадион. Играют наши ребята. Но если нельзя идти, я останусь, – чуть покривив душой, предложила Таня.
Мать махнула рукой.
– Отправляйся. Не мельтеши перед глазами.
***
– Мазила!!! – надрывались рядом с девушками болельщики из их школы. Их команда явно проигрывала.
– Молодцы!!! – скандировали приезжие гости. Было чему радоваться: счет 3: 1 в их пользу.
После матча расстроенный Сашка подошел к Тане.
– Ты меня подождёшь, пока переоденусь? Я тебя провожу.
Он стоял перед ней в футболке, мокрой от пота, совсем близко. Таня поймала себя на мысли, что ей нравится запах его кожи. Провела рукой по его щеке.
– Иди быстрее в раздевалку. На улице прохладно, а ты мокрый, ещё простынешь.
Лукьянов наклонил голову и прижал её ладонь к плечу.
Она с детства не переносила, когда к ней прикасались чужие люди. Как ёжик фыркала, топорща невидимые иголки. Позволяла только маме и папе приласкать себя и то редко. Подростком с трудом терпела объятия Женьки по любому поводу. Очень не любила, когда собеседник во время разговора стоял ближе, чем ей этого хотелось. Зона комфорта Тани Васильевой находилась на расстоянии вытянутой руки. И вот теперь в этот невидимый внутренний круг попал Лукьянов, и ей это нравилось, правда, немного беспокоило.
Мальчишки вышли из раздевалки, и тут зарядил дождь. Пережидая его, все спрятались под трибуну. Сашка обнял Таню за плечи и, согревая, некрепко прижал к себе. Она почувствовала, как от его дыхания у неё шевелятся волосы на затылке. По коже побежали мурашки. Неизвестно почему, Таню пронзило ощущение надвигающейся разлуки: скоро Сашки не будет рядом.
ГЛАВА 8
На перемене они стояли у окна.
– Почему ты такая грустная? Что-то случилось?
Сашка с волнением вгляделся в её лицо.
«Какие у неё чудесные глаза, как бархатные, – подумал он. В который раз, подавляя острое желание, прижать Таню к себе. – Такая маленькая рядом со мной. Постоянно хочется прикасаться к ней и защищать от всего мира».
Её немного смущали слишком откровенные взгляды Лукьянова. В школе они позволяли себе только смотреть друг на друга, но и эти невинные переглядывания раздражали учителей. Таня коснулась руки Сашки.