Война с фашизмом и последующие годы унесли жизни многих учеников и помощников Берзина, о которых рассказано выше.
Старший лейтенант Василий Цветков был смертельно ранен летом 1937 года, похоронен в Испании, на берегу реки Тахо.
Армейский комиссар 2-го ранга Ян Карлович Берзин погиб 29 июля 1938 года.
Полковник Герой Советского Союза Поль Арман, командир 122-й танковой бригады, убит в боях под Ленинградом 7 августа 1943 года, похоронен в г. Волхове.
Полковник, Герой Советского Союза Лев Маневич был освобожден из фашистского концлагеря 5 мая 1945 года, умер в День Победы 9 мая, похоронен в Линце (Австрия).
Генерал-полковник, Герой Советского Союза Хаджи Мамсуров скончался в 1968 году.
Полковник в отставке, кавалер восьми орденов Артур Спрогис умер 3 октября 1980 года; прах перевезен на кладбище в Ригу.
И хотя могилы этих антифашистов далеки одна от другой, в благодарной памяти народа Герои покоятся рядом, они навечно однополчане.
1981
Константин Симонов
«Товарищ с Западного фронта» [2]
Конечно, речь пойдет и о книгах, но, пожалуй, еще больше о человеке, их написавшем.
Две самые крупные работы Евгения Воробьева, отделенные друг от друга почти двадцатью годами, на первый взгляд связаны с темой Великой Отечественной войны только косвенно. Главный герой последнего романа Воробьева «Земля, до востребования…» выдающийся военный разведчик Лев Маневич (Этьен), попавший в руки итальянской контрразведки еще в 1936 году, провел все годы Отечественной войны в фашистских тюрьмах и лагерях и умер в День Победы, освобожденный из концлагеря всего за несколько суток до смерти, уже тяжело больным.
Герой другого романа Воробьева, «Высота», вышедшего в начале шестидесятых годов, строитель-монтажник верхолаз Николай Пасечник показан писателем я ту пору, когда он не воевал, а строил, поднимал страну из развалин и пепла. Война в романе «Высота» для него, бывшего фронтового разведчика, хотя и недалекое, но все-таки уже — прошлое.
Однако можно с уверенностью сказать, что далеко не случайно для автора его любимым героем в «Высоте» оказался человек, многими нитями связанный с войной. Не случайно и то, что в книге «Земля, до востребования…» ее главный герой Маневич, к началу Великой Отечественной войны уже пятый год сидевший в итальянских тюрьмах, до конца продолжает бороться и выполнять свой солдатский долг там, где он оказался. И все, что происходит в ходе Великой Отечественной войны, все, что проникает к нему сквозь стены тюрьмы, занимает огромное место в его нравственной жизни.
Пасечник, строитель с закалкой фронтовика, и отторженный от родины и от армии Маневич — каждый из них до последнего часа жизни боец, у которого своя позиция на своем поле боя.
В любой писательской судьбе за выбором главных героев, за пристальностью интереса именно к этим, а не к каким-то другим людям стоит собственный жизненный опыт автора.
Таким опытом для Евгения Воробьева была Великая Отечественная война, которую он прошел от начала до конца на Западном фронте, впоследствии переименованном в Третий Белорусский, начав ее под Смоленском, у Соловьевой переправы, и закончив на Балтике, на косе Фриш-Нерунг, — в день, когда там прозвучали последние выстрелы войны.
Так, кстати, — «Последний выстрел» — и называется последний военный очерк капитана Воробьева — корреспондента фронтовой газеты «Красноармейская правда».
«— Стой! Прекратить огонь! Война кончилась!
Куда девать этот снаряд? По наставлению орудие следует разрядить выстрелом. Гаубицу довернули и выстрелили в море.
Последний выстрел!
Артиллеристы опустили ствол гаубицы, открыли горячий затвор, смыли нагар мыльным раствором, а затем накрыли гаубицу брезентовым чехлом.
Минутой раньше или позже, но последний выстрел произвели все…»
Этим очерком о последнем бое, в котором принимала участие гаубица № 1432, закончилась фронтовая жизнь военного корреспондента Евгения Воробьева. Впереди было возвращение к мирной жизни и писательская работа — первая книга, а вслед за ней и другие, сделавшие капитана Воробьева профессиональным писателем.
Трудно сказать с достаточной точностью о каждом из нас — когда кто становится писателем? У иных самоощущение, что он — писатель, опережает во времени общественное признание этого факта; у иных, наоборот, отстает. Написанное и опубликованное человеком уже давно сделало его писателем, а он сам все еще не решается называть себя так, все еще примеривается к этому обязывающему слову.