Андраш спустился по приставной лестнице и вошел в дом.
Мишка, не запрягая лошадь, просто привязал ее к телеге, а сам уселся на верхней ступеньке крыльца и свернул цигарку. Воочию убедившись, что по дороге и в самом деле идет лесник, он сперва сделал вид, будто не замечает пришельца, а затем притворно громким голосом, каким будят спящего, воскликнул:
— Андраш! Эй, Андраш! Вываливай к чертовой матери картошку из горшка. Сегодня в обед тетеркой полакомимся! Слышь, Андраш?
Чужак вышел на порог дома.
Евсей словно бы пропустил мимо ушей эти восклицания. Бесшумно ступая в своих мягкой кожи поршнях, он подошел к самому крыльцу, остановился и лишь тогда поприветствовал хозяина.
— Желаю здравствовать!
— И тебе того же, — ответил Мишка и глазами сделал знак напарнику.
— Добрый день, — безразлично-спокойным тоном отозвался тот, разглядывая пришельца.
Через плечо у Евсея на новом желтом ремне висело охотничье ружье — допотопное, шомпольное; приклад был скреплен медной проволокой. Другой желтый ремень наискось туго обхватывал грудь Евсея и весь был увешан пряжками и колечками. К одной из пряжек был прикреплен мешочек с дробью, а к колечку привязан веревочкой пузырек из-под духов с каким-то зеленовато-желтым порошком. Прочие пряжки и колечки болтались пустые.
Евсей снял свой лисий малахай и ладонью вытер пот со лба. Волосы у него были седые, борода белая, однако в ней кое-где торчали и рыжеватые клочья. Рыжеватые волосинки, а главное, красная физиономия с полосками белой кожи в складках морщин, ярко-красные узкие губы и веснушки на руке, обхватившей ружейный ремень, свидетельствовали о том, что Евсей смолоду был рыжим. Глаза голубые, как летнее небо, и вместе с тем выцветшие, как старый ситчик. Нос узкий и теперь, под старость, словно бы принюхивающийся к чему-то. Возможно, когда-то этот нос и эти глаза нравились женскому полу.
— Дозвольте у вас передохнуть? — степенно спросил лесник по всем правилам таежного этикета.
На это полагалось ответить: «Будь как дома», однако Мишка нашел другую, шутливую форму ответа:
— Еду принес — гостем будешь! А коли выпивку прихватил, то ты и хозяин. — Слова звучали не обидно, хотя и сказано было не по правилам.
Евсей кивнул головой и присел на лежащее у крыльца бревно: его накануне привезли из тайги про запас, вдруг да понадобится при починке крыши. Мишка спустился с крыльца и встал возле Евсея, ожидая его вопросов и заранее прикидывая, как бы позадорнее ответить. И тут, тяжело дыша, примчалась собака Евсея; судя по всему, она гонялась за дичью и, видимо, гонялась понапрасну.
— Найда, сюда! — Евсей ткнул перед собою.
Собака села в точности на указанное ей место — перед хозяином — и вопрошающим взглядом следила за двумя мужчинами, с кем разговаривал ее хозяин. Это была крупная каштановая сука, скорее всего помесь гончей с овчаркой. Подняв нос кверху, она настороженно принюхивалась к незнакомым людям. Очевидно, ее нервировало, что они стоят, а значит, могут свободно передвигаться, а хозяин сидит и, стало быть, беззащитен. Столь же подозрительно она отнеслась и к тому, что Мишка сел на бревно и насмешливо поглядывает на нее и на ее хозяина.
Мишка потушил о бревно свою цигарку.
— Удачно прошла охота? — поинтересовался он, словно бы не замечая, что ягдташ у Евсея совершенно пуст. Злые языки на селе поговаривали, будто бы лесник лакомится жареной дичью лишь в гостях.
— Ни разочка не выстрелил, — ответил Евсей, вроде бы не услышав подковырки в его тоне. — Я ведь за другим делом пошел, надо бересты на посуду надрать.
— Сейчас самое время, пока в березе еще сок не пропал. Я тоже присматривал тут подходящие, но…
— Здесь ты и не найдешь. Разве что тонкие, только на солоницы…
— Да, хорошие деревья перевелись, — с готовностью согласился Мишка.
— Для кого как. Зайди подальше, так и на восьмилитровые туеса наберешь сколько угодно.
— Правда? Мне ни разу такая береза не попадалась. Да и то сказать, от моих куч далеко не ушагаешь. Приходится околачиваться тут, — он мотнул подбородком в сторону угольных куч. — Коптишься сутками, чтобы не заплесневеть.
— По тайге ходить тоже надо умеючи, — пренебрежительно заметил лесничий. — Пойдешь не в ту сторону — и проходишь зря. А главное, глаз нужен, иное дерево само в руки просится, а ты идешь мимо и не замечаешь.
— Ясное дело. Углежогу с охотником разве тягаться? Да ни в жисть! — ответил Мишка и подмигнул напарнику. — Вот ты пойдешь и небось без восьмилитрового туеса не вернешься.