— То есть вы все же собираетесь дать ему то, что он просит? — не выдержала Гермиона и немного вспылила. — Пахнет переговорами с террористами.
«Пахнет кофе». Снейп убавил огонь, так и стоя за её спиной, но теперь выпрямившись и прижимаясь всем телом. «И мы ничего из-за этого не теряем. Он готов подписать любой контракт».
— Почему бы просто не выпотрошить ему голову?
«Ты сама знаешь, почему». Вот если бы это давало стопроцентную гарантию получить все необходимые сведения…
— Преступник должен сидеть в тюрьме, а не вести тайные исследования, как он и хотел, — неприязненно бросила Гермиона, но непроизвольно откинула голову Северусу на грудь. Несмотря на тон разговора, её напряжение, наоборот, спадало. — Отдел тайн теперь добрая фея из сказок и занимается сбычей мечт?
«Весьма резкое высказывание для той, что защищала Пожирателя в суде». Блокнот перед её глазами плавно переместился в сторону, чтобы Северус мог беспрепятственно открыть шкафчик и приманить оттуда чашки. Конечно, она была возмущена. Если Стивенсону не предъявят официальных обвинений и не раскроют его роль в произошедшем общественности хотя бы в купированном виде, то Роджерс и Уилкис так и останутся единственными злодеями в сознании масс. Морган…
— Вот только не надо сравнивать его с собой, это некорректно и неуместно.
«Ко мне тоже у многих людей были свои счеты. Отдел тайн решил эти проблемы». Вот и ещё одна очевидная причина, почему Снейп принял предложение Кингсли. Много ли вообще Пожирателей после второй войны остались на свободе? Малфои если только. Но у них были, по крайней мере, деньги. Да и не сказала бы она, что они с легкостью вернулись к нормальной жизни. Особенно, Драко.
— Я понимаю, но ты же не…
Что? Снейп не убивал людей? Не манипулировал? Не выступал, как минимум, соучастником других тяжких преступлений? Гермиона ещё в девяносто восьмом, как бы не была юна и идеалистична, прекрасно понимала, что так или иначе он совершил много неблаговидных поступков. А сейчас и вовсе не строила иллюзий, что сторона обвинения в то время вменяла ему хотя бы половину от того, что произошло на самом деле. Но при всем при этом вполне охотно закрывала на это глаза, хотя, наверняка, далеко не всем его грехам можно было найти оправдание даже в теории.
От Отдела тайн красивого благородства тоже ждать не стоило. Им гораздо важнее был конечный результат. С одной стороны, они получали общественное спокойствие и мага-изобретателя, по всей видимости, с пожизненным рабским контрактом. С другой, очередной скандал, но, вроде как, восстановленную справедливость. Правда, какую-то слабую, если судить в целом: раскрытие истинной подоплеки этого дела нанесет урон и имиджу министерства, и всем сопричастным. А если бредни Стивенсона станут достоянием общественности… Мало ли что он там может наплести и какие ещё у него есть козыри в рукавах. Не зря в свое время многие дела тех же Пожирателей разбирали в закрытом десятом зале суда. Вот только сейчас поспешные расправы не соответствовали якобы открытой и прозрачной политике Бруствера.
— Это вопрос мотивации, раскаяния, — все же не отступила Гермиона. — Стивенсон не заслуживает никаких послаблений.
«А я заслуживал? Что значит факт моего раскаяния для тех, чьи семьи пострадали от действий Темного лорда?» Она была уверена, что скажи он это вслух, то от его тона у неё поползли бы мурашки. Но он был не прав. Гарри же простил его. О ней и говорить нечего. Пусть они и не могли говорить за всех, но их слова имели определенный вес. Хотя бы на правах победителей.
— Ты выступил против него, — отрезала Гермиона. — И это был большой вклад в победу — без тебя мы скорее всего не справились бы. А все эти сложные моральные вопросы вообще не имели бы никакого смысла, если бы к власти пришел этот псих.
«Что, полагаю, не мешает многим людям справедливо полагать, что я не достоин долгой и счастливой жизни». И должен расплачиваться за свои ошибки до конца дней своих, а, в идеале, вообще сдохнуть. Да, она ещё в больнице, когда Снейп валялся в коме, боялась, что ему помогут обрести вечный покой. И вполне понимала, почему он до сих пор избегает публики. Ему по статусу полагалось вести жизнь одинокую и дрянную, это было социально приемлемо. И уж точно иметь хорошую должность в министерстве и заводить шашни с героинями войны не вписывалось в образ двойного агента — вроде бы и нашего, но все равно скользкого предателя. «Хотя я бы не сказал, что сейчас все дело в лицемерии, Гермиона. Скорее в приоритетах».
Её рациональная сторона уже скептично хмыкнула. Естественно, Стивенсона и его преступления не выставят на всеобщее обозрение. Это аннулирует все их (и её в том числе) старания по обелению аврората и спасению репутации Гарри в частности. Преступные заговоры подобного уровня в госструктурах? Да они так вернутся к тому уровню доверия к министерству, которое было во время и сразу после войны. Кингсли такого не допустит.
— И на новой работе мне придется подкорректировать свое мировоззрение, — её лицо приняло бесстрастное выражение, а тон голоса стал ровным и холодным, — чтобы соответствовать требованиям и трудиться продуктивно.
«Не переигрывай». Снейп разлил кофе по кружкам и ловко поймал сливки в воздухе.
— До ваших актерских высот мне далеко, сэр, — фыркнула она. — Но я не могу объективно относиться к данной ситуации и имею на это право. Все-таки тут замешаны мои личные интересы.
«И что ты хочешь?» Ей пришлось отойти от него и развернуться, чтобы у них была возможность спокойно выпить кофе, не рискуя облить друг друга кипятком. Но почему-то сказать это ему в глаза было даже легче:
— Чтобы он умер. Думаю, это было бы справедливо, — Гермиона поджала губы, но не стала оправдываться за свою жестокость, как бы там Снейп не намекал на свою историю жизни и не проводил параллели. — Поцелуй дементора был бы идеальным завершением этой истории. Несмотря на то, что больше мы их услугами официально не пользуемся.
«Не самое приятное фактическое прекращение существования, но все же избавление от боли и страданий». Северус с интересом изучал её лицо и практически ухмылялся. Не часто услышишь такие признания из уст самых честных и правильных гриффиндорок. Но Стивенсон даже не был первым человеком, которому она искренне и от всего сердца желала мучительной смерти или хотя бы «духовной лоботомии». Как минимум, Беллатриса его обошла. И это не считая Воландеморта, конечно. Правда, считался ли он человеком, особенно после возрождения?
— Милосердие тут не при чем. Азкабан был бы предпочтительнее. Хотя после всех тех многочисленных побегов из него, которые почему-то все пришлись на мою жизнь, доверие к его надежности у меня определенно не самое высокое, — она хмыкнула и сделала большой глоток из кружки, наслаждаясь разливающимся теплом. В отличие от системы правосудия, кофе её до сих пор не разочаровал, по крайней мере, собственноручно сваренный. — Но ведь ему не устроят ад на земле, я права? Уж скорее Отдел тайн заинтересуется его разработками и будет миндальничать с этим уродом.
«Может, таким образом он найдет способ если не искупить, то хотя бы отработать свои преступления?» Разумный расчет. И совершенно неправильный и недостаточный с её точки зрения.
— Полагаю, мне не остается ничего кроме, как принять этот факт и смириться. В конце концов, за моей резкостью ничего не стоит. Если бы я действительно была в состоянии убить его, то воспользовалась бы ситуацией в Бюро, а не требовала бы этого от других постфактум, — Гермиона посмотрела в сторону, изучая пустой стол. — Отделу тайн нет никакого дела до Роджерса, Уилкиса и тем более Моргана. Это уже завершенная история, и они не будут мутить воду заново.
«Жаждать мести — абсолютно нормально». Внезапно выдал Снейп, но она спокойно прочитала записку и пожала плечами.
— Нет никакой высшей справедливости. У всех есть свои интересы. И даже если взять в расчет мораль, сейчас именно я имею деструктивные мотивы, а вовсе не наши коллеги, которые выбирают самый оптимальный и продуктивный путь решения проблемы.
«Чтобы стать частью этого, тебе не обязательно так кардинально ломать свои установки прямо сейчас». Снейп как будто бы успокаивал её, испугавшись, что она пойдет на попятную. Гермионе даже показалось, что его пальцы сомкнулись на кружке куда плотнее, чем было необходимо.