— Убирайтесь из моего дома! — Венделл явно был очень зол и, наверное, испуган.
Снейп без сантиментов приложил его Петрификусом, но упасть не дал, заставив левитировать в воздухе. Моника не издала ни звука. Гермиона вздохнула.
— С ним все в порядке, он просто обездвижен, — как можно более спокойно выдала она и продолжила с мольбой: — Нам действительно нужно поговорить. Давайте просто спокойно присядем и все обсудим.
— Полагаю, выбора у нас нет? — голос Моники звучал довольно ровно для происходящего, хоть и мрачно.
— Нет, и мы можем принудить вас сотрудничать силой, — Гермиона тоже стала холоднее и серьезнее и все же выудила древко из сумочки на всякий случай. — Но я бы этого не хотела.
Моника обратила внимание на палочку и разглядывала её несколько долгих секунд. Наконец, она кивнула и решительно шагнула к мужу. Снейп снял с него чары, тот неловко приземлился на ноги, ахнул и покачнулся, схватившись за стену. Моника взяла его под руку. Они все вместе молча прошли в гостиную, словно заложники и конвоиры. Родители сели на диван, она устроилась в кресле напротив них, Северус, естественно, застыл статуей чуть в стороне. Обстановка стала по-настоящему гнетущей. Но не то чтобы Гермиона всерьез рассчитывала, что будет легче. Хорошо хоть удалось подгадать удачный момент: её младшая сестра как раз отсутствовала дома — уехала в школьную поездку на экскурсию, так что стихийный выброс в придачу ко всему им не грозил.
— Постараюсь рассказать все покороче, но придется начать издалека. Прошу вас, сохраняйте спокойствие и выслушайте меня. Это долгая история, — она вздохнула и уставилась в пол, предпочитая ни на кого не смотреть. — Я родилась девятнадцатого сентября семьдесят девятого в семье дантистов из Лондона…
Мама сильно постарела за эти годы. Они оба. Наверное, из-за местного беспощадного солнца, а, может, из-за нагрузки. Им пришлось начинать все, фактически, заново, когда она заставила их резко сняться с места и переехать в совершенно иные условия. Да и с маленьким ребенком много забот, а в их возрасте это уже не так просто. Конечно, тот же Снейп тоже уже не был мальчиком, но он так до сих пор и не начал седеть. А десять лет разницы казались существенным сроком, тем более для магглов.
Гермиона пересказывала историю своей жизни, их жизни, с безучастностью стороннего наблюдателя, не пытаясь надавить на чувства и вызвать участие. Что сделано, то сделано, нет смысла оправдываться. В сухом остатке, без лишних подробностей, которые они все равно не могли понять ни сейчас, ни даже в том прошлом, когда были её родителями, вышло не так уж и длинно. Понятное дело, что лаконичный рассказ про тайное сообщество людей со сверхъестественными способностями, которые умудрились развязать тайную же войну, вряд ли воспринимался легко и понятно. А уж детали, которые непосредственно касались Моники и Венделла, вообще звучали крайне неприятно, но тут Гермиона могла только надеяться на их понимание.
— Если бы она родилась магглом, я бы, скорее всего, никогда не появилась на вашем пороге. Решение простое и трусливое, но, пожалуй, самое удобное для всех нас. Но моя сес… Гермиона — волшебница, поэтому она попадет в наш мир и рано или поздно узнает все сама. Я не могла не вмешаться.
— Что если мы не хотим этого? — впервые за её монолог Моника подала голос. — Чтобы она становилась… магом.
Видимо, проявления дара у младшей Гермионы были довольно яркими, раз уж мама не ставила под вопрос сам факт того, что та является необычным ребенком. Впрочем, и демонстрация магии, устроенная Снейпом, была достаточно убедительной. Хотя вряд ли они так уж прямо во все сразу поверили. А к гостям и вовсе наверняка до сих пор относились с опаской (обоснованной).
— Это не вопрос выбора, ты либо рождаешься таким, либо нет. А необученный волшебник представляет угрозу и для себя, и для других. Не считая уж того, что…
— …никто не будет нас даже спрашивать, — жестко отрезала Моника, но выглядела при этом неожиданно очень печально.
— Статут превыше всего, — сказала Гермиона твердо. — Маги не живут среди магглов, это взаимно не безопасно.
Они помолчали несколько секунд, разглядывая друг друга.
— Память можно вернуть? — спросила наконец-то Моника.
— Да, конечно. Но это болезненный процесс. Не только сам по себе, но и из-за своих последствий. Ваши воспоминания, чувства, сами личности — все будет переписано. Это может нанести вам глубокую психологическую травму, изменить отношение ко многим вещам, — и дочерям. — Я не хочу ставить вас перед фактом и принуждать. Мы можем договориться на словах, если хотите, а все прошлое останется в прошлом.
— Нам нужно время, — Моника поджала губы и нахмурилась. — Чтобы обдумать все это.
— Конечно.
Гермиона поморщилась и погладила живот. Снейп, все это время стоявший в углу рядом с ней, шагнул вперед, на ходу трансфигурируя стакан и наполняя его водой. Она приняла его с благодарностью и сразу начала жадно пить. Все же его невербальным Гермиона немного завидовала.
— Нам тоже было трудно привыкнуть к этому климату, — теперь голос Моники звучал почти спокойно.
— Я не думала об этом, когда отправляла вас сюда. Мне важно было только то, чтобы вы были максимально далеко от Англии. Может, не самая умная мысль, но мне было семнадцать и надо было действовать быстро.
— И часто у вас дети принимают участие в военных действиях? — с неприязнью бросил Венделл, тоже решив высказаться.
— Как и в любых других войнах, я полагаю, маггловские они или магические, — без негатива ответила Гермиона. — Из-за моего происхождения и роли в происходящем у меня, фактически, не было выбора. Даже если бы я сбежала вместе с вами, они бы наверняка нашли нас и убили, просто чтобы досадить моим друзьям.
— И мы должны отдать свою дочь в этот мир?
— Я присмотрю за ней. К тому же, мы победили, и политическая обстановка в магической Британии сейчас стала намного лучше: у власти лояльное правительство, многие из нас теперь работают в министерстве, а все, кто хотел навредить нам — в тюрьме или мертвы.
Вряд ли это особенно добавило им уверенности, но хоть что-то. А сложностей было море. Гермиона ещё не просветила их в тонкости, вроде того, что у Новой Зеландии было свое магическое правительство и даже школа, которая набирала учеников со всей Австралии и Океании. Но позволить родителям выбирать она никак не могла. Во-первых, это было одно из условий Кингсли, во-вторых, ей и самой гораздо спокойнее было забрать сестру к себе, туда, где у неё была прямая власть и возможности. Уязвимости надо прикрывать, а не надеяться на лучшее.
Гермиона опять прикоснулась к животу и с сомнением посмотрела на пустой стакан, который все ещё сжимала в руке. Она вроде и напилась, но…
— У меня есть свежий лимонад, хотите? — правильно истолковала её взгляды Моника. Видимо, это была попытка наладить контакт хотя бы на уровне вежливости.
— Была бы благодарна.
— А ваш?.. — Моника с опаской посмотрела на Снейпа.
— Пугающего спутника зовут Северус Снейп, — Гермиона улыбнулась. — И он наверняка ничего не будет.
— Мог бы и сам представиться, — знакомое папино бурчание почти согрело её порядком треснувшее сердце.
— Не мог. Он нем, к сожалению, — она обернулась на Северуса. — Последствия войны. Нам всем через многое пришлось пройти.
Снейп, конечно, не стал драматично хватать её за плечо и вообще ничего подобного не сделал. Но, видимо, что-то такое промелькнуло в его или её глазах, потому что Моника аккуратно спросила:
— Вы вместе?
— Да, мама, — как же давно она это не говорила. — Мы женаты. Уже почти год.