— Я проявляю власть только в делах, касающихся бизнеса. Вы понимаете это? Вы вольны поступать так, как вам заблагорассудится.
Она тяжело вздохнула.
— Понимаю.
Он считал ее гордой, красивой и привлекательной женщиной. Ее щеки раскраснелись от длительной поездки на велосипеде и от рассказа о своей тайне, которую она хранила целых две недели.
И какой еще тайны!
Тайны, которая может навсегда изменить его жизнь. Теперь они с Сарой связаны ребенком, и просто невозможно, чтобы они расстались.
И он обязательно убедит ее в этом.
У Сары закружилась голова от пристального взгляда Элана. Она устала, пока ехала на велосипеде по ужасной дороге под палящим солнцем, и теперь с ужасом осознала, что может прямо сейчас свалиться в обморок.
— Вы побледнели. — В его голосе слышалось беспокойство.
— Я проголодалась. Возможно…
— Конечно, вам надо поесть. Пойдемте.
Он протянул ей руку, и она неохотно оперлась на нее.
Искра пробежала по ней, как только его пальцы коснулись ее. Он бережно помог ей встать и повел ее на кухню.
Сара понемногу приходила в себя. Как хорошо, что она все рассказала Элану и что он воспринял эту новость относительно спокойно.
Но она все-таки не рассчитывала, что он захочет принять участие в воспитании их ребенка.
Ситуация слишком напоминала безнадежную ситуацию в жизни ее родителей.
Себя не обмануть: Сару очень влечет к Элану. И это лишний раз доказывает, что она не должна соединять с ним свою судьбу. Без сомнения, он прекрасно знал, какую власть имеет над ней. Для него она была одной из тех безмозглых куколок, которые пытались соблазнить его.
Вероятно, он ожидал, что она сразу же согласится выйти за него замуж.
Но если Элан такой же, как и ее отец, то он не станет стесняться продолжать вести образ жизни, который вел перед браком. Значит, Элан будет развлекаться с другими женщинами в романтической обстановке у костра из мескитовых палочек, а она — воспитывать его детей.
Ее сердце сжалось при мысли об Элане, обнимающем другую женщину.
— Вот мы и на кухне. Садитесь за стол. Сейчас я что-нибудь приготовлю.
Она огляделась. Его кухня поразила ее. Современное оборудование искусно сочеталось с необычной мебелью под старину.
— Вы будете есть салат оливье с курицей?
— С удовольствием.
Он вел себя так, будто ничто не случилось.
Сара наблюдала, как Элан открывает тяжелую дверцу холодильника, и залюбовалась игрой его мускулов.
Он повернулся к ней.
— Теперь вам надо есть за двоих.
— О да.
Она была потрясена, что он проявляет о ней такую заботу. Но ей нельзя обольщаться насчет Элана. Им руководит скорее отцовское чувство, нежели симпатия по отношения к ней. Он достал из холодильника два черных керамических контейнера и направился к ней. Ее сердце пропустило удар, когда их глаза встретились.
Он поставил две тарелки и выложил в них салат. Она наблюдала за изящными движениями его рук и вспоминала, как эти руки с таким же изяществом ласкали ее обнаженное тело.
— У меня прекрасный повар. Вы сами сможете убедиться в том, что эти салаты очень вкусны и питательны. Вам необходимо заботиться о себе и ребенке.
Она смутилась и неловко почувствовала себя в обтягивающей спортивной одежде. Наверное, ей пора одеваться по-другому, как и подобает беременной женщине.
— Я стараюсь правильно питаться. Но моя прибавка в весе все же не устраивает моего врача. — Признание выскочило неожиданно для нее самой.
— А какая должна быть прибавка?
— Уже восемь-десять фунтов, — проговорила она, ковыряя вилкой в салате.
— А у вас какая?
Она замялась.
— Всего четыре фунта. Но врач сказала, что в остальном все замечательно.
— Значит, вы весите меньше нормы? Тогда забудьте про салаты. Вам нужно что-то более калорийное.
Он вернулся к холодильнику.
— Вы должны поесть красное мясо и еще вот это.
Он посмотрел на нее, и она вспыхнула, так как вспомнила, как они ели вместе той ночью у костра.
Поели, а затем…
Он выглядел так, будто тоже подумал об этом. Потом пригладил волосы и чуть слышно произнес:
— Та ночь…
— …была ужасной ошибкой, — прервала она. — Этого не должно было случиться. — Сара уже не смогла сдержать слезы.
Одно лишь блаженное мгновение — и… и она беременна.
Его лицо потемнело, и он отвернулся, не сумев скрыть обиды от услышанного. Он собирался сказать ей, что эта ночь не была запланирована, но что ее последствия могут стать замечательными.