В ответ Корир лишь грустно усмехнулся.
— Ладно, трава уже, наверное, настоялась, — предположила воительница. — Давайте ужинать.
Ужин состоял из утренней пшеничной каши на воде, козьего сыра, нескольких кусков хлеба и ароматного чая из вайтранских трав. Аппетит начал возвращаться к Драконорождённой, да и подруга чуть ли не насильно заставляла её есть. Наблюдая за девушками, ярл Винтерхолда уже собирался оставить Блёнвенн в Вайтране, под присмотром Лидии, пока Довакин не поправится… но Балгруф не даст бретонке спокойно восстановить силы.
— Как тебе в Соратниках? — спросила Блёнвенн.
— Завтра Кодлак отправляет меня на одно очень важное задание, говорит, что это будет моим испытанием доблести, — без удовольствия ответила Лидия.
О правилах, которые царили среди этих сорвиголов, Корир знал очень смутно, однако что-то ему подсказывало, что женщине, которая помогала Драконорождённой исполнить своё Предназначение, не нужны никакие испытания. Интересно, что это за задание такое?
— Это будет опасно? — боязливо спросила Драконорождённая.
— Не опаснее, чем всё, чем мы занимались сначала в Лабиринтиане, а затем — в Скулдафне. Разве что вместо Посоха Мануса или входа в Совнгард мне придётся добыть обломок Вутрад.
— Вутрад? — удивлённо спросил ярл Винтерхолда. — Секира Исграмора? Вы хотите заново перековать её?
— Сильно же вы тогда нажрались, — притворно посетовала она. — Сами же видели её обломки у нас, в Йоррваскре! Блёнвенн ещё хотела взять один, чтобы в Коллегии её чары изучить, решила, что они могут в грядущей войне с Доминионом пригодиться. Кодлак, разумеется, запретил.
Ярл Винтерхолда позволил себе грустные смешки: надо же, побывать в самом Йоррваскре, пить со знаменитым Кодлаком Белой Гривой — и не помнить об этом! Что за настойку изготовил Сэм, раз от неё память на раз отшибает, и пробивает творить всякие глупости?
— Зря запретил, — хмыкнул Корир. — Может, будь у нас мечи с такими же чарами, какие были на Вутрад, нам бы не пришлось сейчас эльфов слушаться.
— И не было бы этой глупой гражданской войны, — добавила Лидия.
В том, что, даже выиграй Империя войну с Доминионом, Ульфрик не поднял бы свой мятеж, ярл Винтерхолда почему-то сомневался. Этот человек всеми силами жаждал власти, готов был пойти на всё, лишь бы получить её… Только вот Буревестник вряд ли бы сумел придумать что-нибудь умнее убийства короля Торуга, и для своего мятежа нашёл бы какой-нибудь ещё предлог.
После ужина воительница отвела своих гостей на верхний этаж, Корира поселила в небольшой комнатушке, а подруге велела ночевать с ней в одной кровати. Норд снял кожаный нагрудник, чудом не повредившийся за дни путешествия, и печально оглядел изодранную саблезубьими когтями рубаху. Кровь удалось хоть как-то отстирать ещё в Рорикстеде, однако в целом от рубахи придётся избавиться… Дома, разумеется — пока что придётся терпеть и надеяться, что в Виндхельме не придётся появляться перед Ульфриком в таком виде: Кориру и так не удалось добиться уважения Буревестника, а то вообще засмеёт!
Раздевшись до подштаников, ярл Винтерхолда устроился на жёсткой кровати, укрылся войлочным одеялом и молча смотрел на деревянный потолок. События этих пяти дней вызывали какие-то странные чувства — Корир не причислял себя к любителям путешествий, а Винтерхолд не променял бы ни на какой другой город, но за эти пять дней норд впервые за много лет почувствовал себя… живым? Норд даже поймал себя на мысли, что он рад был проделать путь из Маркарта до Вайтрана лишь в компании Драконорождённой, а при возможности повторить нечто подобное… Пожалуй, да, можно — но исключительно на трезвую голову и хорошо подготовленным.
***
Помощь храмовых целителей и зелье Аркадии за одну ночь поставили Блёнвенн на ноги: девушка чувствовала себя намного лучше, возвращался прежний здоровый румянец и уходили мешки под глазами. Сразу после завтрака следовало выдвигаться в дорогу. Подруги долго обнимались на прощание, будто видятся в последний раз, звали друг друга в гости, Драконорождённая напомнила воительнице, что та может считать своим домом и Винтерхолд, а Лидия напомнила волшебнице, что той всегда рады в Вайтране.
— Я прошу прощения! — позвала их моложавая имперская женщина, работавшая в кузне. — Но вы не могли бы ненадолго подойти ко мне?
Блёнвенн опасливо подходила к имперке, внимательно оглядывала её.
— Вот, посмотрите, — женщина-кузнец предъявила на обозрение стальной шлем, украшенный резными узорами. — Вы принесли мне это пять дней назад, сказали, чтобы я привела его в порядок и затем вам вернула.
— Адрианна, пожалуйста, объясните подробнее, — попросила Драконорождённая.
— Да, славная у вас тогда ночка была! — ухмыльнулась имперка. — Неужели вы оба не помните, как ввалились в «Гарцующую кобылу» с этим шлемом, всучили мне его, говорили, что он очень древний и очень важный для Винтерхолда, и велели отполировать как следует. Не знаю, у кого вы его отобрали, но для древнего он больно хорошо сохранился!
Ярл принялся разглядывать «находку». Хорошо выкованный, украшенный узорами, «очень древний и очень важный для Винтерхолда»… Неужели он принял этот шлем за древнюю реликвию, принадлежавшую ярлу Хансе? Конечно, одурманенному разуму всё, что угодно привидиться может, но ведь больше тысячи лет с тех пор прошло, доспехи успели даже внешне немного измениться!
— А мы не рассказали, где мы нашли его? — не отрывая взгляд от находки, поинтересовался норд.
— Я понятия не имею, где вы лазили до того, как в Вайтран прибыть — да и вы не откровенничали. Лишь смутно упомянули, что этот шлем принадлежал какому-то ярлу из Первой Эры.
— Видимо, я посчитал, что шлем ярла Хансе, который должен был стать Верховным Королем как раз в Первую Эру.
— Не хочу никого обидеть, — любезно предупредила Адрианна, — но этот шлем не выглядит таким древним.
— Конечно, это так, — согласился Корир. — Ты можешь распорядиться им, как пожелаешь нужным.
Имперка поблагодарила их за «подарок» и вернулась к работе, а её недавние собеседники вышли за ворота города. Лидию возле конюшен поджидал вооружённый и облачённый в броню мужчина — видимо, один из Соратников, который будет сопровождать её в поисках обломка Вутрад. Ярл Винтерхолда нанял одного из извозчиков, велев довезти его вместе с Драконорождённой до Чёрного Брода. Уже оттуда планировалось пересечь вулканическую равнину, добраться до Рощи Кин, где найти попутчика до Виндхельма… Либо же добраться до города пешком, благо не так уж и далеко было идти.
Извозчик направил повозку по вымощенной камнем дороге мимо ферм и знаменитой медоварни Хоннинга, свернул на дорогу вдоль Белой Реки, затем заехал в небольшой перелесок, после которого степь сменилась привычными горами, поросшими елью. Чем дальше телега удалялась от Вайтрана, тем холоднее становился воздух, откуда-то даже доносились порывы холодного ветра. Блёнвенн становилось всё лучше: в глазах снова теплился живой огонёк, а нездоровая бледность постепенно исчезала; её не клонило в сон, она не жаловалась на головную боль. Глядя на то, как волшебница оживала, Корир едва сдерживал радость: да, возможно, было немного странно так сильно волноваться за малознакомую девушку, но ведь именно Драконорождённая спасла сначала Винтерхолд, затем жизнь его ярла — да и разжижение мозга действительно опасное заболевание, а его последствия переживать не пожелаешь и врагу.
За день повозка добралась до небольшого шахтёрского поселения, жившего за счёт продажи корундовой руды. Солнце ещё не зашло за горизонт, и с окраин посёлка отлично просматривалась вулканическая равнина, покрытая горячими озёрами. Корир любил это место, и каждый раз, когда приходилось ехать на поклон к Буревестнику, либо же отправляться по делам в Рифт, он любил заезжать сюда, смотреть на вырывающиеся прямо из-под воды клубы горячего пара и жевать кисло-сладкие ягоды винограда джазби, в обилии произраставшего в округе. Мейлур тоже любил это место, почему-то сравнивал его с родиной предков, которую знал лишь по рассказам других.