Правитель Винтерхолда равнодушно отмахнулся.
— Что было дальше?
— Я заболтал её и незаметно нацепил на шею амулет Талоса, который его высокоблагородие дал мне перед этим.
Этого амулета Корир не носил, как Тейна ни пыталась внушить ему хоть немного религиозности. У Ашура если и были хоть какие-то амулеты, то мальчик их хорошо прятал от отца, чтобы не выслушивать сложные для ребёнка размышления.
— Я понятия не имею, где вы его достали, — опережая очередной вопрос, заявил бретон. — Да и неважно оно. В общем, я отошел подальше, и наша прекрасная подруга наложила на всех гостей — и саму Эленвен, разумеется, какое-то заклинание, после чего вся одежда с них исчезла.
Эмоции на лице Драконорождённой сменяли одна другую — волшебница удивлялась, пугалась и радовалась одновременно.
— Я не знаю подобных заклинаний! — возразила она.
— Ну, как-то же ты его выучила!
— А как мы убежали оттуда? — поинтересовался Корир.
— Эти эльфы и впрямь редкостные ханжи, тут же стыдливо прятались и прикрывались чем попадется, а потому задержать нас не могли. Во дворе охраны и вовсе не было — не знаю, куда они делись, но шут определенно руку приложил. В общем, снаружи были только шут и этот бретон, оба ржали, как кони, и какие-то гадости распевали. После этого мы спонтанно решили, что Предел — лучшее место для укрытия. Где-то возле Рорикстеда… да, вроде там, вы, ваше высокоблагородие, по совету шута спёрли козу с чьего-то двора и продали великану.
Правитель Винтерхолда стыдливо спрятал лицо в ладонях. Послушал совета шута! Украл чье-то животное! И продал его великану! Как такое вообще возможно? И, главное, зачем?
— Зачем мне было красть козу?
— Вот это лучше спросить у шута. Если найдёте его, конечно. Кстати, этот псих захотел показать великану, как здорово владеет кинжалом, и оттяпал ему палец. Намеренно, разумеется, хотя обставил всё, как случайность.
Ярл позволил себе грустную усмешку. Сумасшедший шут-имперец с замашками садиста. Бретон с манерами плебея и навыками вора. Пьяница-колдун. Хорошенькая Драконорождённая. Отличная компания для пьянки длиной всю ночь, последствия которой на весь Скайрим прогремят!
— А в храме Дибеллы мы как оказались? — поинтересовалась бретонка.
— Как, по-твоему, мы могли там оказаться? — ехидно ответил Этьен. — Ногами зашли. Кстати, ты увидела у шута отмычки и решила устроить соревнования взломщиков. Победил я. И дернули же меня скампы пойти исследовать внутреннее святилище! Жрицы меня увидели и пригрозили сделать бесплатную рабочую силу, если я не приведу им какую-то девочку, которую вроде как Дибелла избрала. Я согласился и вернулся к вам. Ты уже развалилась на полу и спала, как младенец. Шут разглядел твой ножик, начал буянить, хотел прирезать тебя, и прирезал бы — но его высокоблагородие и колдун этого психа остановили. Шут ушёл со мной, сказал, что хочет потанцевать перед Изгоями.
“Хоть что-то хорошее за ночь сделал”, — подумал правитель Винтерхолда. Не дал ненормальному шуту зарезать архимага Коллегии.
— Этьен, это точно ты, или я разговариваю с его добрым братом-близнецом? — съехидничала Драконорождённая. — С трудом верю, что ты при первой же возможности не сбежал.
— Да ты совсем обо мне неприглядного мнения! Я же помог тебе найти того старика, и до Солитьюда тогда проводил! Я добром на добро отвечать умею!
Девушка с недовольным вздохом закатила глаза. Кажется, этого Этьена она едва переносит. Что заставило её связаться с этим человеком?
— Твоя правда. Ладно, считай, я поверила, что ты от чистого сердца решил исполнить волю Дибеллы.
— Ну… не совсем от чистого сердца. Говорят, тем, кто её святой водицы попьёт, сразу в любви так везти начнёт, что…
Бретон неожиданно оборвал ход своих мыслей и стыдливо откашлялся.
— Ладно, не буду при его высокоблагородии уточнять. Кстати, а куда этот ваш колдун подевался? Когда мы с этим шутом уходили, он был с вами. Я вернулся — его не было.
— Самому интересно, — пробурчал Корир.
— Да ладно вам злиться, ваше высокоблагородие! Я бы только радовался, что всего за одну ночь столько пережил!
— И как вы с этим шутом разминулись? — перевела тему Довакин.
Этьен зачем-то перешел на шепот.
— Этот имперец — не просто больной на всю голову псих. Допустим, он и правда мать свою вез хоронить. Только вот гроб у его матушки уж больно длинный и широкий. Да и конь странный — вороной, с красными глазами, и слишком быстрый и выносливый! Не конь, а даэдрово порождение! А когда мы обратно уже с этой девочкой возвращались, то попали в облаву — кого вы думаете — отряда Пенитус Окулатус. Говорят, с Тёмным Братством их начальник давно в кошки-мышки играет, и я догадываюсь, почему этого шута так взбесил твой кинжал.
Хоть слухи и до Винтерхолда доходили в последнюю очередь, об уничтожении Тёмного Братства его правитель прекрасно знал. А после услышанного разговора ему приоткрылась новая страничка прошлого нового архимага Коллегии — слава истребителя секты убийц. Только вот Этьен этот — определённо не из числа законопослушных граждан, и Довакин с ним находится в очень странных отношениях: с одной стороны, позволяет себе вытащить его из кровати и потащить в Хаафингар, с другой — едва выносит его присутствие сейчас.
— И что, тебя просто так отпустили? — с недоумением спросил Корир.
— Не то, чтобы просто так… В общем, я оказался достаточно быстрым, чтобы забрать у шута лошадь, с девочкой в охапке прыгнуть ей на спину и рвать когти в Маркарт. А шута этого, надеюсь, прикончат, как бешеную собаку. И раз мы с этим разобрались, то позвольте откланяться. Меня в Рифтене, наверное, уже с собаками ищут.
Этьен небрежно изобразил поклон и ушел прочь. Правитель Винтерхолда обреченно сел на каменные, нагреваемые солнцем ступеньки и грустно провожал его взглядом.
— Ярл Корир, — позвала его бретонка. — Давайте я немного подлечу вас, и вернемся уже в Винтерхолд.
— Сильно помяли, что ли?
— Разбили нижнюю губу, стесали кожу на одной щеке, а на другой синяк поставили. Где и как вас ещё зацепило — не знаю.
— Ничего, не смертельно. Как там говорится — шрамы украшают мужчину, даже если они получены в пьяной драке.
Девушка выдавила из себя грустную усмешку и присела рядом.
— Довакин, — позвал её норд, жалобно подняв на собеседницу голову. — Я даже на собственной свадьбе так не нажирался, чтобы не помнить ничего! А вчера после нескольких кружек того пойла уже сам не свой был.
— Сэм опоил нас каким-то особым зельем, — успокоила архимаг.
— С тобой уже было так?
Было, конечно, тут же догадался Корир. Иначе не говорила бы так уверенно.
— Да. Что-то подобное однажды очень быстро срубило нас с подругой. Я за ночь чудесным образом переместилась из Виндхельма на болота Морфала. Как выяснилось позже, просто проспала всё это время на спине у быстрого и выносливого коня.
— А после зелья этого Сэма мы изрядно буянили по всему Скайриму. Вот сволочь. Найти бы, да начистить этому шутнику морду!
Девушка присела рядом и вытащила из-за пазухи листок бумаги — тот самый, что валялся на полу в храме Дибеллы.
— Как я поняла, это он записку оставил, — волшебница развернула сложенный надвое лист. — «Чтобы починить посох, нужны: палец великана, святая вода, перо ворожеи».
Сначала правитель Винтерхолда недоумевал, о каком посохе идет речь — но вспомнил начало их злополучного состязания. Посох в виде огромной розы был наградой за победу. Норд снова вспомнил о своей семье. Что сделает Тейна, когда ей расскажут, что её муж вышел из таверны в обнимку с двумя бретонами (одна из которых — молодая и весьма привлекательная девушка), как она будет пытаться объяснить всё это их сыну, что Ашур подумает про своего отца, что в итоге скажут его подданные и жители других скайримских холдов?..