Коди качал головой, глядя на одинокий домик. Здесь он всегда чувствовал себя отрезанным от остального мира. Как Грег выносит такую изоляцию? Как вообще может нравиться подобное одиночество? Коди никогда не понимал экстравагантности брата. Лично он предпочитал пологие холмы, луга с густой травой, ковбоев и фермеров по соседству. В общем — людей. Он никогда не согласился бы жить в такой глуши, под рокот волн, в отрыве от цивилизации.
Грег вышел из гаража с недовольным выражением лица, и Коди сразу засопел: ему не хотелось ссориться.
— Мне сказали, что ты внес за Лаки залог.
— Да, ну и что же?
Коди понял, что брат, как всегда, готов к бою.
— Ты все хорошо продумал?
— Твой надзиратель пустил пол-острова поглазеть на Лаки за пять баксов с носа!
— Уже слышал. Ничего. Я с ним разобрался.
— Лаки могла бы предъявить иск в связи с нарушением ее гражданских прав и обанкротить весь остров.
Коди вытер лоб. Тони Трейлор уже поднял крик: как же, братец Коди лишил островитян призрака Пиэлы! Для Трейлера, этой жирной свиньи, не существует морали, для него главное — голоса избирателей. Он скорее пожертвует Коди, чем лишится хотя бы одного голоса.
— Напрасно ты в это лезешь, Грег. Вот увидишь, она принесет тебе одни неприятности.
— У Лаки потеря памяти. Ей нужна помощь. Обращаться с ней как с преступницей — значит загонять ее в могилу.
— В поставленном ей диагнозе есть одна неясность. — Грег приподнял бровь, и Коди воодушевился. — У нее не отшибло обоняние!
— При чем тут это?
— Я только что из Гонолулу. Тамошняя полиция разослала результаты ее тестов в разные университетские больницы и получила противоречивые ответы. Одни согласны с нейрохирургами, обследовавшими Лаки здесь, другие не усматривают у нее признаков синдрома Хойта — Мелленберга. Эти специалисты утверждают, что при настоящей потере памяти должно пропасть и обоняние, а Лаки по-прежнему различает запахи.
За этим сообщением последовала тишина, нарушаемая только шумом прибоя. Коди с тревогой смотрел на брата. Грег всегда был одиноким волком, замкнутым и нелюдимым, но теперь с ним произошла перемена. Только пока что Коди не мог разобраться, какая именно.
— Этим соображением можно было бы пренебречь, — оговорился он, когда молчание стало невыносимым. — В конце концов, амнезия Хойта — Мелленберга — редкая болезнь, в каждом случае могут быть свои особенности. Но вот туфля...
— Какая еще туфля?!
Значит, Грег не знает о туристке? Наверное, он улетел с Доджером в Сан-Франциско еще до того, как вскрылось это дело. Коди рассказал Грегу о погибшей туристке и о появлении год спустя ее туфли. К этому времени стало совсем темно, над океаном поднималась луна. Темнота мешала разобрать, как Грег относится к его рассказу.
— Наверняка существует какое-то разумное объяснение, — нахмурился Грег, дослушав. — Ты ведь, кажется, решил тогда, что это несчастный случай. Как бы то ни было, я уверен, что Лаки тут ни при чем.
— Ты так считаешь? — Коди призвал себя к спокойствию и быстро сосчитал до трех. — Эта туристка сорвалась в пропасть вблизи пика Иао. Не могла же она туда забраться в одной теннисной туфле! К тому же в волосах у нее нашли каких-то странных жуков.
— Жуков?!
— Да, дохлых жуков. Здесь никто таких прежде не видал. — Коди покачал головой. — Знаешь, что я думаю? Кто-то завез ее повыше, немного протащил волоком и сбросил вниз. Это должно было выглядеть, как несчастный случай.
— У Лаки не хватило бы сил, чтобы затащить тело на гору! — возразил Грег со свойственным ему упрямством.
— Я и не говорю, что это сделала она. Просто я уверен, что она что-то знает, но помалкивает. Я отправил ее отпечатки в ФБР. Посмотрим, какой будет ответ. — Коди открыл дверь своей машины и бросил через плечо: — Учти, я передал фотографию Лаки в аэропорт и портовой администрации. Она не сможет покинуть остров.
— У нее все равно нет денег на билет, — ответил Грег уже без прежней уверенности в голосе. Коди включил зажигание.
— Надеюсь, ты помнишь, что у твоей Лаки не все в порядке с головой. Только свистни — и мы снова упрячем ее за решетку.
— И не подумаю! — решительно заявил Грег.
— Ладно, мое дело — предупредить. В любом случае, спрячь от нее оружие. Мне ни к чему новый труп! — Коди спохватился: последняя его реплика прозвучала не очень-то по-братски. — Серьезно, я за тебя беспокоюсь. Грег, я знаю, что ты по-прежнему считаешь меня виновным в гибели Джессики. Прошлое я изменить не в силах. Я совершил ошибку, которую мне никогда не исправить. Но я не хочу, чтобы теперь пострадал ты!
Коди уехал, а его прочувствованная тирада все еще звучала у Грега в ушах. Простить Коди? Нет, это невозможно. Бывают раны, которые никогда не затягиваются. Воспоминания о той странной ночи, когда он застал свою жену с братом, были так же болезненны, как если бы это случилось вчера. Поэтому он старался им не предаваться.
— Как насчет спагетти? — спросила Лаки, когда Грег спустя несколько минут заглянул в кухню.
— Пожалуй, — ответил он, с удивлением рассматривая ее.
Она порхала по кухне Джессики, чувствуя себя совсем как дома. Пусть Коди и не мог рассчитывать на его прощение, было бы идиотизмом не прислушаться к предостережению брата. Любому тупице было ясно, что случившееся с Лаки — не просто дорожная авария. Эта женщина находилась в центре гораздо более серьезных событий.
— А что ест Доджер? — спросила она. Грег пожал плечами.
— Я сам накормлю его.
Он зашел в чулан и насыпал в миску Доджера четыре мерных чашки сухого корма. Пес дисциплинированно сидел рядом, дожидаясь команды «Ешь!». Грег щелкнул пальцами, указал на миску, и Доджер с жадностью набросился на еду.
— Какой воспитанный! — восхитилась Лаки. Грег вздрогнул от неожиданности. Оказалось, что
она наблюдает за ними из двери, а он и не слышал ее шагов.
— Да, это собачка что надо. — Грег потрепал Доджера по спине. — Пойдем, я покажу тебе комнату для гостей.
Он пересек кухню и вышел в коридор. Джессика в свое время постаралась сделать комнату для гостей уютной, твердя, что к ним будут часто наведываться ее родители. Разумеется, надежды оказались тщетными. Грег видел их всего два раза: на свадьбе и на похоронах Джессики.
Просторное ложе на возвышении было покрыто бежевой шелковой накидкой — цвет, который Джессика упорно называла «кофе с молоком». Черная лакированная спинка в виде раскинутых лебединых крыльев, черная отделка... Но эта комната давно уже выглядела нежилой — даже на аскетический вкус Грега.
Однако Лаки, кажется, здесь понравилось.
— Вот это да! — воскликнула она, дотронувшись до его руки.
Грег резко отстранился. После их поцелуя в универмаге он меньше всего хотел, чтобы она прикасалась к нему, потому что боялся лишиться тормозов.
— Здесь шкаф. — Он открыл дверцу в стене. Шкаф был достаточно вместительным, и в нем хватало вешалок для одежды, купленной Лаки.
Грег ушел просматривать почту, чтобы дать ей возможность разобрать вещи. Когда она прошла мимо него в кухню помешать закипавшие спагетти, он заставил себя не повернуть головы. Стоит заглянуть в ее зеленые глаза, отдать должное соблазнительным изгибам фигуры — и в голове обязательно появится непрошеная картина: она лежит на спине, подставляя ему груди, обхватив его длинными ногами, помогая ему овладеть ею...
Черт! Как он проведет ночь под одной крышей с этой женщиной?! Если бы не тот поцелуй, он бы не знал, какова она на ощупь, до какого состояния способна его довести... Грег разбирал письма, гоня or себя подобные мысли.
— Тебе не нравится? — разочарованно спросила Лаки за ужином, видя, что он почти не притрагивается к спагетти.
— Наоборот! — честно ответил Грег.
Соус получился восхитительным. Оставалось гадать, как она умудрилась так быстро приготовить это лакомство. Джессика торчала в кухне часами, использовала всю наличную посуду, сверялась с дорогими кулинарными книгами, а соус обычно получался так себе.