- Пригнитесь! - кричит Лена сердито. - Что вы стоите?
- А, Лена! И ты тут? - говорит Баранов, только сейчас заметив ее.
И, не дожидаясь ответа, поворачивается, шагает в темноту. Лене хочется крикнуть ему, чтобы он лег и пополз, но за бруствером его уже не видно, и она говорит возмущенно:
- Не понимаю, зачем рисковать? Можно и пригнуться. Ты тоже так ходишь во весь рост? Это не геройство, а...
Володя что-то отвечает смеясь - не слышно: все тонет в разрывах. Они бегут по траншее. На НП Лену ослепляют беспорядочные вспышки, в уши бьет автоматная трескотня. Сухое, почти неподвижное лицо капитана Каштанова дрожит в красных всплесках. Володя с размаху бросается грудью на бруствер, выкрикивает:
- Порядок, товарищ капитан! Ваше приказание выполнено!
И Лена видит, как трясется его плечо от длинных очередей.
Слева из темноты вылетает рвущийся сноп пламени. Все оборачиваются. В огневых взлетах появляются и исчезают вздрагивающее орудие на высоте, а в лощине - черные тела бронетранспортеров и вставшие по скатам высоты силуэты - немцы.
- Это Баранов, товарищ капитан! - кричит Володя возбужденно. - Баранов прикурить дает!
Внезапно становится тихо. Только далеко, на правом фланге, без передышки трещат автоматы, торопливо взлетают ракеты.
Все молчат прислушиваясь. Из низины доносятся голоса немцев. Они, по-видимому, окапываются за высотой.
- Замолчали, - негромко говорит Володя. - Пять дисков как ветром сдуло... Еще приготовим, пожалуйста, только спасибо не говорите! - И он вываливает из противогазной сумки в шапку автоматные патроны, готовясь набивать диски.
Капитан Каштанов оглядывает всех на НП, говорит замедленно: "Та-ак" и, наклонившись ко дну окопа, прикрываясь шинелью, сосредоточенно чиркает зажигалкой. Огонь выхватывает черные, тесно сдвинутые брови. Володя с жадностью прикуривает.
- Эх, закурить, шоб дома не журились! - И рукавом шинели вытирает с лица пороховую гарь.
Лена подходит к Володе сзади, тихо говорит:
- Устал, товарищ ординарец? - И в голосе ее звучит ласковая усмешка.
Володя одной рукой обнимает ее.
- Ну-ка поближе сюда, санинструктор! - говорит он и крепко прижимает ее к себе.
Лена строго:
- Товарищ старший сержант! - И испуганным шепотом: - Тише, капитан же рядом... Ты совсем уж... Володька!..
Володя весь разгорячен - ворот расстегнут, руки теплые, и Лене кажется, что в потемках у него светятся от недавнего возбуждения глаза.
- Ну как самочувствие? - еле слышно спрашивает Лена.
- Да ничего, Ленка, - шепотом отвечает он, прикасаясь горячей щекой к прохладным Лениным волосам. - Вот по тебе соскучился, целый день тебя не было... А ты как?
Она отстраняется от него, упираясь руками ему в грудь.
- Осторожней, Володька, капитан же.
- Да он не смотрит!.. У тебя руки холодные - боишься, что ли?
- Не думаю даже...
- Врешь, Ленка, - шепчет он, притягивая ее к себе.
- Ну, немножко, - соглашается она.
- За кого?
- Да за тебя же.
- Это ты оставь, Ленка. - Он сразу становится серьезным. - За меня нечего бояться.
- И оставлять нечего. Тоже ходишь, как Баранов, не пригибаясь...
Оба не видят, что капитан Каштанов сидит на дне окопа, курит и чуть усмехается, слыша рядом с собой шепот.
В ту же минуту возле траншеи разрывают воздух пулеметные очереди, пули щелкают по брустверу. Тотчас откуда-то из лощины тугим звоном ударяют немецкие минометы. Мины с чавкающим звуком, с визгом осколков рвутся над головой, сыплется земля, стучит по плащ-палаткам.
Володя и Лена вскакивают. Над высотой, где стоит орудие Баранова, рассвечивая потемки, веером летят толстые трассы. Видно, как трассы эти врезаются в землю перед щитом, гаснут.
- Товарищ капитан, бронетранспортеры! Опять! Прикурить не дали! кричит Володя, ложась грудью на бруствер, щелкая затвором автомата. Опять пошли! По орудию бьют.
- Спокойно, - говорит капитан Каштанов. Он будто проснулся сейчас, и голос у пего сонный и сиплый. Потом этот голос накаленно опаляет: Справа, по одному - кор-роткими!..
У Володи судорожно трясется плечо, и жутко возникает во вспышках автомата красный блеск его зубов. Он что-то кричит и смеется.
И Лена смотрит на пего, и ей неудержимо хочется стоять рядом с ним, стоять до тех пор, пока не кончится атака. Она щупает руками края окопа.
"Санинструктора!" - звучит в ушах Лены, но она знает, что по привычке это часто кажется ей, и, оглянувшись на Володю, все-таки идет по траншее, спрашивая:
- Товарищи, никто не ранен?
Во тьме ревут в низине бронетранспортеры, веера толстых трасс рассыпаются все ближе, и немецкие ракеты уже падают на огневую позицию Баранова и горят на брустверах орудийного дворика, и всем видны стоящие и ожидающие за щитом орудия люди и самый высокий - Баранов - возле станины.
- Товарищ капитан! Баранова вроде окружают! - доносится сзади голос Володи. - Видите?.. Слева заходят!
Бегло бьет орудие Баранова. Два разрыва, четыре разрыва - и сразу орудие замолкает, и только слышны щелчки разрывных пуль, слышно, как кричат бегущие к орудию немцы: