– Машину занесло, – путано принялась объяснять Кристи. – Я не успела…
– Я видел, что случилось, – прервал он ее. – Я ехал следом за тобой. Слава Богу, ты цела. Головой ни обо что не ударялась?
– Нет… кажется, нет…
– Я отвезу тебя к себе и осмотрю.
– Нет, я хочу домой, – слабо запротестовала Кристи.
– В таком виде? – усмехнулся он. – Ты не боишься перепугать родителей? Вспомни, что твоей матери стресс противопоказан. – Кристи отряхнула снег с шубы и с сомнением ощупала себя. – Не спорь со мной, – мягко сказал Доминик. – Так надо.
– А как же машина?
– Я позвоню в гараж и договорюсь, чтобы ее забрали. Поехали, пока тебя не продуло насквозь на морозе.
Кристи не успела и слова сказать, как он поднял ее на руки, словно пушинку, и понес к машине.
– Доминик…
– Побереги силы, – коротко бросил он ей.
Его машина стояла посереди дороги. Судя по всему, он выскочил из нее, затормозив в самый последний момент.
Доминик открыл дверцу и опустил девушку на заднее сиденье. Она посмотрела через его плечо и увидела, что снег повалил хлопьями.
– Метель начинается, – сказала Кристи. Ей казалось, что она находится словно в вате и способна воспринимать и говорить только самые банальные вещи.
– Да, – ответил он.
Кристи понемногу приходила в себя после пережитого шока. Слезы побежали по ее щекам, но и они не могли заглушить боли, терзающей ее сердце. Сжавшись в комок, она отодвинулась как можно дальше от Доминика, словно боялась нападения с его стороны. Заметив это, он молча скрипнул зубами и захлопнул дверцу.
Кристи закрыла глаза и попыталась сдержать волну слез. Машина слегка качнулась, когда Доминик усаживался на водительское сиденье. Мотор заурчал, и автомобиль медленно покатил по обледенелой дороге.
Когда они проезжали мимо дома ее родителей, Кристи заметила припаркованную возле крыльца машину отца, но промолчала, не в силах спорить с Домиником. Вскоре после этого колеса заскрипели по гравийной дорожке у его дома.
Автомобиль остановился, и Кристи потянулась к ручке дверцы.
– Не делай этого, – хмуро сказал Доминик, обернувшись к ней. – Пока диагноз не поставлен, не вставай на ноги и особенно тщательно береги позвоночник. Сейчас я перенесу тебя в дом.
Восемь лет назад Кристи пришла бы в восторг от одной только возможности оказаться у него на руках, но сейчас ощутила лишь страх и беспокойство.
– Я думала, ты останешься на ужин в усадьбе, – пробормотала она.
– Как видишь, не остался, – коротко бросил он, извлекая девушку из машины.
Ощущение их близости странно испугало Кристи. Ей пришлось собрать всю силу воли, чтобы скрыть охватившую ее панику.
– Ты чувствуешь себя неловко? – спросил он отрывисто, уловив ее беспокойство.
Мягкие снежинки ложились на лицо Кристи, пока Доминик нес ее к дому. Перед дверью он остановился, чтобы открыть замок, приподнял свою ношу повыше, и лица их оказались почти на одном уровне.
Кристи ощутила его теплое дыхание, и по телу ее пробежала судорога.
– Что случилось? – повторил Доминик, открывая дверь и зажигая свет.
Искреннее беспокойство в его голосе еще больше смутило Кристи. Она не могла вымолвить ни слова и лишь мотнула головой, показывая, что с ней все в порядке.
Доминик перенес ее в библиотеку и положил на кожаную кушетку.
– Не двигайся! – предупредил он. – Я позвоню твоим родителям, а потом как следует осмотрю тебя.
Прежде чем выйти, он присел на корточки и подбросил дров в камин, потом отряхнул руки и скрылся за дверью.
Кристи ожидала его возвращения, наблюдая за огоньками пламени, вспыхивающими и гаснущими на поленьях. Она даже самой себе не хотела признаваться в том, что ее состояние вызвано вовсе не шоком от пережитой аварии, а сознанием того, что она – наедине с Домиником.
Тот вернулся через несколько минут и сообщил:
– Я попросил Пола не волноваться: с тобой все в порядке Матери мы решили ничего не говорить. Отец скажет, что я пригласил тебя на ужин. Сама понимаешь, если Берта узнает об аварии, у нее будет приступ. – Доминик сел рядом с ней и, не давая сказать ни слова, расстегнул молнии на сапогах и стащил их на пол. Тепло его ладоней и длинных пальцев, профессионально ощупывающих ее ступни и лодыжки, заставило сердце Кристи учащенно забиться. – Боюсь, придется снять это, – сказал он, указывая на ее плотно облегающие джинсы.
Кристи окаменела. Нет, ни за что и никогда! Как она ни убеждала себя, что перед ней врач, он все равно оставался для нее Домиником. Девушка понимала, что ведет себя глупо, – ведь она выросла на его глазах, но теперь Кристи была уже не тем ребенком, которого он знал, и не желала, чтобы он изучал ее обнаженное тело с медицинской бесстрастностью.