Доминик смотрел на нее, прищурившись и склонив голову, но Кристи поняла, что он все-таки поверил ей. И вдруг, став чернее тучи, он грубо спросил:
– Но если ты не любила его, почему же…
Она не дала ему докончить фразу, не в силах больше удерживать накопившуюся в душе боль.
– А ты сам не догадываешься? Потому, что не желала спать с тобой, Доминик!
Он дернулся назад, как от удара, затем побагровел.
– Я не могу просто так заниматься с тобой сексом, Доминик. Я не хочу случайного и мимолетного романа, мне мучительна сама мысль о таких отношениях. Я слишком сильно люблю тебя.
Наконец-то она произнесла эти слова. Теперь он уйдет и оставит ее одну. Кристи отвернулась, ожидая услышать удаляющиеся шаги и звук затворившейся двери. Она слишком хорошо знала, как Доминик должен отреагировать на ее признание, чтобы ожидать чего-то иного.
Ощутив его руку на своем плече, Кристи напряглась, но Доминик заставил ее обернуться к нему лицом.
– Повтори мне все по порядку! – медленно, тяжело дыша, сказал он. – Ты не будешь заниматься со мной любовью, потому что любишь меня? – Впервые в жизни Кристи испугалась его. Доминик вел себя вовсе не так, как она ожидала. Он, казалось, был разъярен донельзя и глядел на нее с таким свирепым выражением, что по спине у нее пробежали мурашки. – Я не ослышался? – И он почти грубо встряхнул ее за плечи.
Теперь было слишком поздно лгать.
– Да.
Доминик отпустил ее так неожиданно, что она, потеряв равновесие, упала в кровать, не сводя с него испуганных глаз. Он отвернулся и сказал сухо и твердо:
– Не верю.
– А как ты думаешь, почему я занималась с тобой любовью тогда? – собравшись с силами, спросила она. – Дэвид не имел к этому никакого отношения.
– Все эти годы я боролся с собой, уверял себя, что твоя прежняя увлеченность мною была не более чем влюбленностью подростка. Я постоянно расспрашивал твоих родителей о том, как тебе живется в Лондоне. Мне казалось, что ты обрела там счастье и живешь по принципу женщины, делающей карьеру: первым делом – работа, а уж затем – любовь. Я всячески пытался забыть о тебе, говорил себе, что сошел с ума и люблю прежнюю семнадцатилетнюю девочку, которой давно уже не существует. Я обзывал себя извращенцем, а когда ты вернулась, остерегался оставаться с тобой наедине, боясь, что не смогу удержать себя в руках. Так, собственно, и произошло. Почему же, ради всего святого, ты решила, что я хочу всего-навсего переспать с тобой?
Кристи ошеломленно моргала глазами.
– Я… Ты же сказал, что желал меня, и только… Я подумала, что речь идет всего лишь о сексе… А когда ты заявил, что не можешь стать мужем Аманды, я решила, что брак вообще не входит в твои планы.
– С ней – да, черт возьми! Потому что на свете есть только одна женщина, на которой я хотел бы жениться, и эта женщина – ты!
Он привлек ее к себе и обнял, целуя.
– Господи, Кристи! Ведь мы были на волосок от того, чтобы навсегда потерять друг друга… После того, как ты сказала, что не желаешь меня… – Голос у него сорвался.
– Заниматься с тобой любовью сегодня было выше моих сил. Я до смерти боялась, что проговорюсь… Так ты в самом деле любил меня все эти годы? – недоверчиво спросила она.
На лице Доминика промелькнула озорная мальчишеская улыбка.
– Тебе нужно это продемонстрировать? – Он рассмеялся, увидев ее испуганные глаза. – Когда тебе было семнадцать, мне стукнуло двадцать пять. Я был достаточно взрослым для того, чтобы осознавать свою ответственность перед тобой и видеть, чего именно хочешь от жизни ты. Собственно, я и в Америку уехал из-за того, что боялся вовлечь тебя в отношения, смысла которых ты, как мне тогда казалось, не могла в полной мере понять. Слишком велико было искушение воспользоваться наивностью влюбленной девочки-подростка и вступить в брак, о котором ты со временем могла пожалеть.
– Только не уходи никуда, – прошептала она ему на ухо. – Мы и так слишком много времени потратили впустую.
– Ты уверена? – Доминик пристально посмотрел ей в глаза.
– Более чем.
Губы их снова соединились, и теперь они целовались не спеша, медленно и блаженно познавая друг друга.
Чуть позже Кристи услышала его шепот:
– Если ты будешь вести себя так и дальше, то дело может зайти очень и очень далеко.
Она рассмеялась, чувствуя, что еще никогда не была так счастлива.
– Очень и очень далеко? Именно об этом я всегда мечтала.
Доминик обвел пальцем ее губы и мягко поцеловал их.
– Спрашивая, не забеременела ли ты, я втайне надеялся, что это вынудит тебя выйти за меня замуж. Что ни говори, общий ребенок – это свято для любой женщины, даже для той, которая не любит отца своего малыша.