— Я уже ненавижу все это, — наконец пробормотала она.
Кэра с замиранием сердца вглядывалась в окружающий их ландшафт. Первобытность — вот слово, что прежде всего просилось на язык при виде открывающейся ее взору картины. Она попыталась заставить себя отыскать во всем том, что их окружало, и положительную сторону. Деревянный дом, конечно, знавал лучшие дни, но окаймлявшая его веранда имела определенное очарование — если использовать некоторую долю фантазии. Саванна простиралась насколько хватало глаз, словно поле золотистой пшеницы.
Да, подумала она, следует выработать соответствующий обстановке взгляд на вещи и постараться увидеть все под иным углом зрения: разбросанные по пшеничному полю яркие пятна экзотических акаций — зеленое на золотом; сложенные из отполированных временем гигантских валунов причудливые изваяния — как бы воздвигнутые самой природой памятники древнего искусства.
— А что думаешь ты? — спросила Квинн, пристально вглядываясь в лицо сестры. — Только будь откровенна. Не говори мне того, что я, по-твоему, хочу услышать.
Кэра заставила себя улыбнуться как можно веселее.
— Ну, это… в своем роде нечто необыкновенное.
— Необыкновенное? Это все, что ты можешь сказать? Ты, записная оптимистка?
— Дай мне минуту, я сейчас исправлюсь. — Кэра лихорадочно соображала. — Хорошо. Вот теперь готово. Как бы это ни выглядело, время, проведенное здесь, даст нам бесценный опыт, который нас обогатит. Мы вернемся в Чикаго, сознавая, что стали лучше, потому что…
— …сумели выжить в этих условиях, — закончила за нее Квинн.
В зеленых, как крыжовник, глазах Кэры вспыхнули смешинки.
— Точно.
Они посмотрели друг на дружку и весело расхохотались.
— Что ж, — немного погодя сказала Квинн, — по крайней мере мы вместе. Между прочим, чья это была идея?
— Заслугу ее претворения ты целиком можешь приписать себе.
— Скорее, все объясняется моим кратковременным умопомешательством. Мы могли бы отправиться в Рим или Париж.
— Там, где ты побывала вместе с мужем, не обошлось бы без печальных воспоминаний. А здесь все выпадает из привычного хода вещей. Именно такое место тебе сейчас и нужно. Ты узнаешь иную жизнь и обретешь пищу для новых воспоминаний…
— Надеюсь. — Квинн сжала руку Кэры. — Как бы дальше все ни сложилось, хорошо, что ты со мной поехала. Одна бы я ни за что на это не решилась.
— И я тоже, если бы не обстоятельства.
Квинн стояла погруженная в задумчивость, когда мимо них проехал вездеход.
— Кэра, ты когда-нибудь была влюблена?
Ответ не заставил себя ждать:
— К сожалению, нет. Был человек, который очень мне нравился. Пожалуй, я даже испытывала к нему какую-то нежность, нечто вроде сестринского чувства. Но по-настоящему я никогда не была влюблена.
— О, не говори: к сожалению… Меня это коснулось, и по сравнению со мной ты просто-напросто счастливица. Невозможно вообразить участи горше, чем любить и потерять любимого человека… — (Кэра была не согласна с сестрой, но не стала ей возражать. Сейчас не время.) — Да, кстати, — продолжала Квинн, неожиданно вдохновившись затронутой темой, — как ты можешь утверждать, что не была влюблена по-настоящему? Доподлинно выяснить это можно лишь при близком общении. А ты разве позволяла кому-нибудь приблизиться к себе хоть на шаг?
— И вовсе никому не надо приближаться! Того, кто мне предназначен, я узнаю сразу, как только увижу.
Квинн покачала головой.
— Ты не в меру романтична. В действительности такого не случается.
— Может быть, не со всеми… — Кэра не собиралась отстаивать свою точку зрения — для нее это разумелось само собой. Она всегда верила в судьбу. Что суждено, то и сбудется.
Сестры стояли, держась за руки и глядя на дом.
— Что ж, — сказала Кэра спустя мгновение, — давай посмотрим, что за чудеса нас там ждут.
— Насекомые, рептилии и всякие клыкастые твари, — ответила Квинн, передернув плечами.
— В Чикаго тоже встречаются насекомые, рептилии и клыкастые твари. И в Риме и в Париже, если уж на то пошло.
— Ничего себе утешение.
— Только по большей части они представляют собой их двуногую разновидность, — сдержанно добавила Кэра. — Здесь по крайней мере внешность тебя не обманет. Не будет никаких сюрпризов.
Как только они дошли до крыльца, из-за угла веранды появился Крейг.