— Надеюсь на это.
Над их головами пророкотал грозовой раскат.
— Нам надо попытаться вернуться к остальным, — сказал Лукас, отворачиваясь от нее. — Наверное, часть дороги можно пройти руслом.
Очень трудно было не чувствовать себя униженной, но Кэра крепилась изо всех сил. Да и что ей оставалось? Самое лучшее, что она могла придумать, — сделать вид, будто ничего не случилось.
Но ведь это случилось.
Пока они шли, Кэра заметила, что яркое утреннее солнце все больше затягивается грозовыми облаками. Вскоре стало так темно, что показалось, будто наступила ночь. Озаряя небо, сверкали молнии, и земля сотрясалась от грома.
Наконец упали первые, невероятно крупные капли дождя. Шлепая по воспаленной коже, они причиняли боль, а попадая на еще тлеющие деревья и траву, росшую по берегам высохшей реки, мгновенно испарялись, шипя и испуская струйки пара.
Лукас не говорил ни слова. Он просто шел и шел вперед. Как и Кэра.
Стоило ей свыкнуться с дождем, как он стал даже доставлять удовольствие. На удивление холодная вода остужала жар тела, смывая с него копоть. Вымокшие грязные пряди волос не казались ей неряшливыми. Кэре было все равно, как она сейчас выглядит. А ведь еще совсем недавно собственная внешность доставляла ей столько забот. И комфорт казался важнейшим условием существования.
Досадным следствием спасительного дождя явилось то, что русло начало быстро заполняться жидкой грязью. Лукас вскарабкался на берег и протянул Кэре руку, чтобы помочь ей выбраться. Она колебалась, принять ли его помощь.
— Я не кусаюсь, — сказал он.
— Вы это уже сделали раньше. — Она вложила свою руку в его ладонь и позволила себя вытащить.
— Дождь как следует промочил землю, так что идти равниной теперь безопасно.
— Вы говорите это с такой уверенностью, будто подобное происходит постоянно.
— Пожары здесь обычная вещь. Хотя оказываться в самом пекле приходится не часто.
— Как же получается, что они обходят Сараджи стороной?
— Для этого существует противопожарная полоса. А кроме того, рядом с домом нет деревьев. Смотрите, куда ступаете. — Он подставил ей руку и помог перешагнуть через упавший ствол акации, продолжавший тлеть, несмотря на низвергавшуюся с небес влагу.
Дождь усиливался. И уже не доставлял былых приятных ощущений.
Там, где находился только сухой растрескавшийся ил, теперь возник бурлящий поток. Он прибывал на глазах, превращаясь в стремительно несущуюся настоящую реку. Кэре такие превращения казались просто невероятными.
— Вы знаете, куда мы идем? — громко, стараясь перекрыть шум дождя, спросила она.
— Да.
— А вам не хочется со мной поделиться?
— Обратно в лагерь.
— Уверены, что идете правильно?
— Разумеется.
Они свернули в сторону от реки.
Дождь кончился так же внезапно, как и начался. Тучи рассеялись. Молнии, вспыхивавшие с раннего утра, постепенно исчезли.
Кэра, откинув мокрые волосы с лица, ужаснулась тому опустошению, какое оставил после себя пожар.
— Как скоро все снова зарастет травой? — поинтересовалась она.
— Вы сможете увидеть ее уже завтра.
— Завтра? — переспросила она потрясенно.
— Для новых деревьев, конечно, потребуются годы, но трава начинает расти прямо сейчас.
— Как это может быть?
— Огонь бежит быстро. Он опалил только верхний слой почвы, не повредив корней, спрятанных в глубине. В некоторых районах местные жители сами поджигают траву, чтобы уничтожить старую, сухую и дать вырасти молодой.
— А как же животные?
— Их приспособляемость просто изумительна. Увидев такой пожар в первый раз, я был уверен, что из-за него погибнет масса животных, но пострадали всего лишь единицы. Возможно, звери инстинктивно знают, как себя обезопасить.
— В отличие от некоторых людей, — добавила Кэра сдержанно.
Лукас усмехнулся.
— Это точно.
Их взгляды, встретившись, задержались друг на друге.
Кэра первой отвела глаза.
— Квинн приехала в лагерь или вы оставили ее в Сараджи?
— Она осталась там. Думаю, ей до конца дней хватит походной жизни в Африке.
— Она вам сама так сказала? — решила уточнить Кэра.
— Она выразилась достаточно определенно, чтобы дать мне понять, что у нее несколько другие представления о рае.
— А по-вашему, рай именно такой?
— Возможно, эти края были похожи на рай лет пятьдесят тому назад. А теперь они напоминают поле битвы.
— И все-таки вы не согласились бы жить в каком-нибудь другом месте?
— Я почувствовал, что здесь мой дом, с того самого момента, как только ступил ногой на эту землю.