– Тепло, – согласился Лу.
– Жарко, – поправила его Мэри Бет. – Жарко, Лу. Можно, я буду звать вас просто Лу? – Не дожидаясь ответа, она продолжила: – Знаете, что мне хочется сделать в такую жару, Лу? – Она игриво теребила открытый ворот его рубашки.
– Не имею понятия.
Удерживая его взгляд своими карими глазами, она призналась:
– В такую жару я обычно ставлю на лед бутылку французского шампанского и отношу в спальню. – Она кокетливо захихикала. – Потом раздеваюсь догола и растягиваюсь на роскошном норковом одеяле. Пью шампанское и… – она сделала эффектную паузу, – натираю мелкими кусочками льда свое разгоряченное тело.
Он улыбнулся и сказал:
– Уверен, что это вас охлаждает.
– Иногда. А иногда наоборот. Вы когда-нибудь лежали раздевшись на мягком, слегка колючем меху, в то время как красивая женщина водила льдом по вашей шее, груди и животу?
Лу покачал головой:
– Нет, конечно. Я бы это запомнил.
– О, наверняка. Вы помнили бы об этом всю жизнь. – Она облизнула губы и прошептала: – Давайте после танцев поедем ко мне на ранчо и охладимся вместе, Лу.
– Нет, Мэри Бет.
– Но почему? Фонтейн Гейер не сможет вас охладить, и мы оба это хорошо знаем. Она только способна вас распалять.
– Послушайте, Мэри Бет…
– Не говорите «нет». Подумайте. Я буду ждать вас, нагая, с охлажденным шампанским и наколотым льдом. Я буду жаркой, Лу. О-о-чень жаркой.
Ее смелое предложение показалось Лу Хаттону весьма заманчивым. С такими женщинами, как Мэри Бет Маккалистер, он провел немало чудесных ночей в годы бурной юности. Ему было совсем не просто отказаться от ее приглашения. По правде говоря, он не раз порывался навестить игривую вдову.
Но это было рискованно. Мейя – маленький городок. К тому же Лу приехал сюда с единственной целью – захватить Молли Роджерс и отдать в руки правосудия.
Молли стояла в толпе и рассеянно беседовала с Джоном Далекая Звезда и симпатичной Маргаритой Риос. Шестнадцатилетняя Маргарита не сводила глаз с высокого стройного Джона с того самого момента, как Молли их познакомила.
Маргарита быстро расшевелила Джона. Молли с трудом поверила своим ушам, когда он робко согласился на предложение Маргариты пройти к столу с закусками.
Улыбнувшись и помахав молодым людям, Молли обратила внимание на Лу и роскошную Мэри Бет Маккалистер, они танцевали.
Молли старалась подавить в себе ревность, но это ей плохо удавалось. Она буквально места себе не находила. Ей казалось, что Мэри Бет легко преуспела в том, от чего предостерегали ее Патриция и Мэдлин, – она украла у нее Лу.
Собрав в кулак всю свою волю, Молли улыбалась, в то время как женщина, которую она считала гораздо красивее себя и намного опытнее в искусстве соблазнения мужчин, флиртовала с Лу у всех на глазах.
– Ну, что я тебе говорила? – спросила Патриция, подойдя к Молли.
– Музыка скоро кончится, – сказала Мэдлин. – Пойдемте к танцующим!
Как только музыка смолкла, Лу отпустил Мэри Бет и огляделся. Молли шла к нему, и ее выразительные глаза сверкали от гнева.
Мэри Бет Маккалистер обернулась.
– Я только что сказала вашему симпатичному жениху, – проворковала она с улыбкой, – что рада окончанию танцев. Здесь слишком жарко! – Она многозначительно взглянула на Лу и рассмеялась.
Глава 22
– Тепло.
– Жарко.
– Да, – согласилась Молли, – жарко.
Молли и Лу сидели в двухместной карете профессора, катившей по предгорьям города Мейя. Было уже за полночь.
Они ушли с танцев сразу же, как только профессор отвел Лу в сторонку и разрешил ему отвезти Молли домой.
– Только не очень задерживайтесь, – добавил он. – Я буду ждать.
Лу хотел вернуть благосклонность Молли, утраченную после танца с Мэри Бет, поэтому охотно принял предложение профессора. Он подошел к Молли и шепнул ей на ухо, что хочет прокатиться с ней под луной и доказать, что она его единственная возлюбленная.
Молли быстро согласилась. Наивная и влюбленная, она обрадовалась возможности побыть с ним наедине. В отличие от Мэри Бет Маккалистер она сделает его счастливым! Они будут целоваться до тех пор, пока у него не пропадет желание заглядываться на других женщин.
И вот теперь, сидя в двухместной карете, Лу вальяжно откинулся назад и положил руку на сиденье за спиной у Молли. Он смотрел на нее и думал, что никогда еще она не была такой красивой. Ее глаза сверкали, губы манили. Золотистые волосы, посеребренные лунным светом, ниспадали на бледные обнаженные плечи. Один выбившийся локон лежал на высокой груди, конец его прятался в низком вырезе платья.
Лу протянул руку, намотал этот блестящий локон на пальцы и медленно, осторожно вытащил его наружу. Не сводя жаркого взгляда с ее декольте, он, словно драгоценность, держал шелковистую прядь волос большим и указательным пальцами.
Наконец он поднял глаза и сказал:
– Когда-нибудь ночью, милая, я поцелую то место, где лежал этот золотистый локон.
Сердце Молли готово было выскочить из груди. Она знала, что приличную даму должно возмутить столь смелое заявление. Но будь на ее месте Мэри Бет Маккалистер, она охотно поддержала бы такой разговор и позволила бы Лу делать все, что ему заблагорассудится.
Поэтому Молли кокетливо улыбнулась, провела кончиками пальцев по его гладкому смуглому подбородку и едва слышно пролепетала:
– Это все принадлежит тебе, Лу.
Лу мысленно возликовал. Но потом напомнил себе, что прелестями этой женщины уже наслаждались Техасский Малыш и другие мужчины. Отогнав эту неприятную мысль, он наклонился к ней и сказал:
– Я хочу тебя, милая. Хочу каждую частичку твоего прекрасного тела.
Его теплые губы прошлись по губам Молли, а пальцы продолжали сжимать шелковистую прядь волос. Она подняла голову и прильнула к нему, закрыв глаза. Нарочито медленно Лу ласкал ее и дразнил губами ее губы.
Сняв руку со спинки сиденья, он нежно обхватил ладонями ее щеки, затем его пальцы скользнули к ее шее. Целуя ее, он шептал, что она его единственная возлюбленная.
Его шепот и поцелуи так взволновали Молли, что она крепко обняла его за талию. Он резко втянул ртом воздух и поморщился.
Молли тут же отпрянула.
– В чем дело, Лу?
– Ничего, все в порядке, – стиснув зубы, выдавил он.
– Неправда. Тебе больно. Я сделала тебе больно.
– Нет, милая, ты не сделала мне больно. Просто я ударился ребрами о землю в тот день, когда меня сбросил гнедой жеребец.
– Ты ушибся? Почему же ты ничего не сказал? О, Лу, разреши мне посмотреть. Я и не знала… ведь ты целый день работал! – Ее проворные пальцы уже расстегивали его рубашку. Быстро распахнув белую хлопчатобумажную ткань, она увидела большой синяк и тихо охнула. – Мой дорогой! – пробормотала она и, наклонившись, стала осыпать поцелуями его мускулистые ребра.
Потрясенный, Лу даже потерял дар речи. Сердце отчаянно прыгало в его груди, когда он смотрел на склоненную к нему русую головку.
– Лу, мой бедный Лу! – шептала Молли, прижимаясь губами к ушибленному месту.
Затаив дыхание, Лу откинулся назад и обеими руками вцепился в сиденье кареты. Он сидел, озаренный светом луны, широко расставив колени, а прекрасная златовласка возбуждала его своими ангельскими поцелуями. Ее длинные ресницы трепетали на его разгоряченном теле, а посеребренные луной волосы ниспадали на обнаженную грудь и колени, щекоча его и возбуждая.
Она лизнула языком его жаркое тело, и Лу громко застонал. Его мускулы напряглись, и ремень брюк упал с живота. Он машинально поднял руки, закрыл глаза и направил голову Молли ниже. Ее теплые мягкие губы скользнули по вертикальной линии темных волос, спускавшейся по его плоскому животу. Едва дыша, он следил за движениями ее русой головки. Наконец ее губы добрались до его пупка. Блестящие волосы упали между его ног, щекоча возбужденные чресла.