Он не сомневался, что Стивинз правильно его понял, знает теперь как себя вести, и растолкует слугам в доме виконта де Дижона, что Батиста действительно племянница графа.
Убедить в этом всех в доме виконта было легко. Старшие замужние сестры графа Хоксхеда по большей части жили за городом. Сам виконт ни разу не видел их, хотя и был давнишним другом графа и нередко бывал в его поместье Хок и в лондонском доме.
Граф еще раз укорил себя за безрассудность. Эта уловка в случае разоблачения грозила нежелательными слухами и даже скандалом. Но другого выхода он попросту не видел. Он не мог позволить Батисте ехать в Париж одной, без надежного сопровождения. Она была слишком молода, наивна и красива.
Париж был известен как город развлечений, а это понятие включало в себя многое.
Порок был присущ не только одним кокоткам, любовницам императора да любителям развлечений, каким был и сам граф. Порок был повсюду, он стал неизменным атрибутом жизни французской столицы.
Совершенно исключено, чтобы Батиста ходила одна по улицам, а тем более остановилась в каком-нибудь отеле, где одинокая девушка, несомненно, стала бы легкой добычей какого-нибудь ловеласа.
— Я сам в это ввязался, мне и выпутываться, — решил граф.
Он хорошо понимал, что оставить Батисту на произвол судьбы было равносильно преступлению. Тогда он поступил бы ненамного лучше ее отца.
Двумя часами позже граф в великолепно сшитом вечернем костюме спустился в просторную гостиную. Его ничуть не удивило, что Батисты там еще не было. Она, как и всякая красивая женщина, заставляла себя ждать. Зато в ведерке со льдом уже стояла бутылка превосходного шампанского, и граф налил себе бокал, чтобы хоть как-то скрасить свое ожидание.
Он не мог не признать, что присутствие Батисты заметно оживило его поездку.
Граф был очень энергичным деятельным человеком. Как его тело, так и ум никогда не переставали работать. Поэтому он терпеть не мог утомительных, однообразных путешествий, когда единственным развлечением были размышления да пейзаж за окном кареты. Как многие англичане, он не любил ужинать в одиночестве, особенно в отелях. И даже еда и вино, какие бы они ни были превосходные, не скрасили бы ужина за одноместным столом в ресторане или в совершенно пустой гостиной.
Так что сегодня граф с нетерпением ждал ужина в обществе Батисты и, как она просила, собирался рассказать ей о лошадях. Девушка сама представлялась графу предметом, достойным изучения.
Дверь с противоположной стороны гостиной приоткрылась.
— Вы уже здесь, милорд? — раздался из-за двери девичий голосок.
— Да, — ответил граф.
— Тогда затаите дыхание. Сейчас я появлюсь!
Граф улыбнулся и замер в ожидании.
В комнату торжественно вошла Батиста. Она по-театральному раскинула руки и застыла, наслаждаясь его вниманием. Девушка медленно повернулась вокруг себя. Сзади на платье вздымался модный пышный турнюр. Батиста вопрошающе смотрела на графа.
— Взгляните же! — не выдержала она. — Вы заметили, что я выгляжу по-другому? Пожалуйста, скажите… Ну как, по-вашему, я хороша?
«Хороша? Это слабо сказано», — подумал граф.
Он знал, что наряды, подобные белому платью, купленному Барнардом, еще не появились в провинциальных городках Англии. Оно, хоть и не могло сравниться с изящными туалетами парижанок, все же отличалось французским шармом. Платье было сшито по последней моде: фалды, перехваченные сзади большим шелковым бантом, волнами падали вниз, а тугой кружевной лиф открывал нежные девичьи плечи. В этом платье Батиста показалась графу сущим ангелом, и только восторженное сияние голубых глаз и счастливая улыбка выдавали в ней прекрасную, но земную женщину.
— У меня никогда раньше не было… такого платья, — прошептала она. — Как мне отблагодарить вас?
— А я как раз собирался поблагодарить вас, — ответил граф, — за то, что своим обществом вы скрасили мое путешествие. Вы исключительно интересная особа.
Батиста недоверчиво взглянула на него:
— Вы и вправду так считаете?
— Я не стал бы говорить неправду, это не в моих правилах, — заверил он. — А сейчас позвольте предложить вам шампанского.
— Мне даже нечем вас отблагодарить, — сокрушалась Батиста. — Мне так неловко… Вы столько сделали для меня.
Она помолчала и добавила:
— Я, должно быть, стою вам уйму денег, милорд.
— Большинство женщин так или иначе разоряют мужчин, — пошутил граф.
— Думаю, что, будь я вашей любовницей, вы бы истратили гораздо больше.
— Я не позволю своей племяннице говорить подобные вещи! — сказал граф.