Граф вновь думал о Батисте и ощущал ее незримое присутствие. Она словно бы стояла рядом.
В это время отворилась дверь, и в комнату вошла ее мать.
Сходство между матерью и дочерью было поразительным. Но граф отметил, что леди Дансфорд выглядит старше, чем он ожидал. По словам Батисты, ей было не больше тридцати шести — тридцати семи лет. Она не утратила своей красоты, в этом не было сомнений, но выглядела бледной и даже нездоровой. Леди Дансфорд подошла ближе, и граф увидел, как она худа.
Она улыбнулась ему очаровательной улыбкой Батисты.
— Виконт де Дижон сказал, что вы хотите видеть меня, милорд.
Граф склонился к ее руке.
— Так и есть. Мне надо поговорить с вами об одном важном деле.
Леди Дансфорд удивленно посмотрела на него. Потом отошла к камину, жестом пригласила его сесть и сама опустилась на диван.
— Будьте добры, садитесь, милорд. Я наслышана о ваших успехах на скачках и знаю также, что вы часто бываете во Франции.
— Я пришел к вам по совсем иному делу.
Леди Дансфорд удивленно подняла брови. Ее глаза были такие же голубые, как и у Батисты, но в них не было живости и наивного любопытства дочери.
— По дороге в Париж, — начал граф свой рассказ, — на выезде из Кале случилось дорожное происшествие. Я как раз проезжал мимо и видел место столкновения дилижанса с почтовой каретой. В дилижансе ехали ваш муж лорд Дансфорд, некий пастор и ваша дочь Батиста.
Леди Дансфорд подалась вперед, стиснув в волнении руки. Слова графа потрясли ее, но она молчала.
— Ваша дочь подошла к моей коляске и умоляла взять ее с собой, помочь ей бежать от отца.
— Зачем же ей было бежать?
— Затем, — ответил граф, — что он вез ее в дом покаяния, где до конца жизни она должна была замаливать грехи, но не свои, а ваши!
Граф намеренно старался этим известием поразить леди Дансфорд, и ему это удалось. Она вскрикнула, но тут же овладела собой. Она порывисто вскочила со словами:
— Это невозможно! Что вы такое говорите, милорд?
— Вы покинули мужа три года назад, — объяснил граф, — потому что, как я понимаю, он жестоко обращался с вами. Но как могли вы бросить дочь, зная, на что способен ваш муж?
Леди Дансфорд опустилась на диван, ноги не слушались ее. Она прикрыла глаза рукой. В комнате повисла напряженная тишина.
— Вы хотите сказать, — спросила она помедлив, — что и Батиста страдала от него?
— Да, он бил ее, потому что она походила на вас, — ответил граф, — и потому что не хотел, чтобы она стала грешницей, как ее мать.
Леди Дансфорд не сдержала стон, а потом произнесла с дрожью в голосе:
— Откуда было мне знать, что он будет так же жесток с Батистой?
— А вы не ожидали от него такого? — спросил граф резко.
— Нет. Когда я жила с ними, он и пальцем ее не тронул. Мне казалось, что он… обожает дочь и никогда не причинит ей зла.
— Думаю, после вашего отъезда он сильно ожесточился, — заключил граф. — Судя по рассказам Батисты, лорд Дансфорд душевно болен.
— А… Батиста? Как она?
— В настоящее время она находится под моим… присмотром, я забочусь о ней, — ответил граф, слегка смешавшись. — Но, как вы знаете, если отец найдет ее, то он, как опекун, имеет полное право забрать дочь. А этого нельзя допустить. Поэтому Батиста просила меня привезти ее к вам.
— Ко мне?
Леди Дансфорд была не на шутку удивлена.
— А к кому же еще? — спросил граф. — Она не общается с родственниками отца, а с вашей родней ей, как вы понимаете, видеться запрещено. Три раза она пыталась убежать, и всякий раз отец возвращал ее домой и жестоко избивал.
Леди Дансфорд закрыла лицо руками, и Ирвин обратил внимание на болезненную тонкость ее пальцев.
— Почему… я не предвидела этого? — прошептала она, и голос ее сорвался.
— Все могло быть гораздо хуже, — сказал граф, — если бы Батисту приняли в дом покаяния, спасти ее было бы уже невозможно. Но сейчас она в Париже, в данный момент она находится у виконта де Дижона.
— Одна? Без сопровождения? — встрепенулась леди Дансфорд.
— Я всем говорю, что Батиста моя племянница, — сказал граф холодно.
Он считал, что леди Дансфорд в ее положении было совсем неуместно заботиться о приличиях.
Наступило долгое молчание. Потом граф продолжил, стремясь как можно скорее покончить с этим тягостным разговором.
— Представьте, каким ужасным открытием было для меня то, что вы больше не живете с графом де Сокорном. Батиста предполагала, что вы сейчас именно с ним.