— Но, насколько я знаю, император болен.
— Да, — подтвердила леди Дансфорд. — Очень болен. И Отто утверждает, что стояние постоянно ухудшается.
Граф уже ель; пал от виконта, что у императора камни в мочевом пузыре и он ездит верхом с большим трудом, если вообще в состоянии взобраться в седло. Нелепо даже предполагать, что он, пораженный таким недугом, сможет управлять французскими войсками. Но императрица и не посмотрит на эти житейские доводы, ей есть дело только до восхваления Ее Величества и двора.
Леди Дансфорд встала.
— А сейчас, милорд, — сказала она, — я собираюсь написать письмо графине де Колонне, моей подруге в Риме. Осмелюсь просить вас еще немного принять участие в судьбе моей дочери и помочь Батисте добраться до нее.
Она подошла к письменному столу и выразительно взглянула на графа своими глубокими голубыми глазами, молчаливо умоляя его самого отвезти туда Батисту.
Граф ничего не ответил, все еще находясь под впечатлением сказанного матерью Батисты.
Леди Дансфорд села за стол и сказала:
— Я уже написала завещание, милорд. Я сделала его еще три недели назад, когда Отто открыл мне глаза на мое состояние. Должно быть, вы не знаете этого, но в Англии у меня осталась приличная сумма денег. Моими деньгами распоряжается муж и будет вправе распоряжаться ими вплоть до моей смерти.
— Вы завещали их Батисте? — догадался граф.
— Конечно, — ответила леди Дансфорд. — Она сама владеет большим состоянием. Однако она не может получить деньги, пока не умрет ее отец или она не выйдет замуж.
Леди Дансфорд вынула из ящика стола солидного вида конверт, положила его рядом и продолжала писать письмо.
Граф стоял и ждал, когда она закончит, повернувшись спиной к камину.
Он подумал, что представлял себе мать Батисты совсем иной. Ему, однако, следовало ожидать, что она окажется доброй, мягкой и милой не в пример своему жестокому, безумному и злому мужу. Граф понял, что Батисте и впрямь нельзя оставаться с матерью.
А леди Дансфорд, словно почувствовав, что он думает о ее дочери, повернулась к нему и с тревогой спросила:
— А что вы скажете Батисте?
— Я как раз думал об этом.
— Я не хочу, чтобы вы обманывали ее. Не говорите ей, что я уже умерла. Это очень расстроит ее.
— Что же мне сказать ей? — спросил граф.
— Скажите, что я в Африке, я ведь действительно скоро поеду туда. Скажите, что по возвращении я буду рада видеть ее.
В ее голосе слышалась безысходная тоска.
— Это правда. Пока я жива, я постараюсь во что бы то ни стало увидеть мою Батисту. Только я ни в коем случае не хочу навредить ей.
— Она очень любит вас, — сказал граф.
— А я люблю ее, — отозвалась леди Дансфорд. — И я никогда не прощу себе, что она так страдала из-за меня.
— Не стоит больше говорить об этом, — сказал граф мягко, искренне сочувствуя этой женщине. — Все уже позади. И если, конечно, отец не найдет ее, она может спокойно наслаждаться жизнью. И поверьте мне, сейчас Батиста чувствует себя хорошо.
— Ей посчастливилось встретить вас, — мягко улыбнулась ему леди Дансфорд.
Она дописала письмо, встала из-за стола и, взяв конверт с завещанием, подошла к графу. Она протянула ему все бумаги, и он аккуратно убрал их во внутренний карман сюртука.
— Сделайте одолжение, милорд, опишите, какова она теперь? — попросила мать Батисты.
— Думаю, она ваша копия в восемнадцать лет, — ответил граф. — Она, не скрою, очень красива.
— Тогда умоляю, милорд, не оставляйте ее без помощи, позаботьтесь о том, чтобы она благополучно добралась к графине де Колонне в Рим.
В ее голубых глазах застыла мольба.
— Мне остается только молиться за Батисту, — продолжала она. — Молиться, чтобы она вышла замуж за любимого человека и не столкнулась в браке с теми страданиями, что выпали на мою долю.
— Я уверен, Батиста избежит этого, — успокоил ее граф. — И я рад, что вы наконец нашли свое счастье, миледи.
— Свое великое счастье, — подхватила леди Дансфорд. — Я только надеюсь, что смогу отплатить Отто за все жертвы, на которые он идет ради меня.
— Не сомневаюсь, вы того стоите, и он знает это, — сказал граф с теплотой. — Я желаю вам обоим счастья.
С этими словами он протянул ей руку, и леди Дансфорд крепко сжала ее в своих ладонях.
— Ведь вы присмотрите за Батистой, пока она благополучно не доберется до Рима? И если я требую от вас слишком многого, пожалуйста, пошлите вместе с ней падежного человека, милорд.
— Я обещаю, что за ней присмотрят, — заверил ее граф.
Он увидел, как сошла с ее лица тревога.