- Про остальных не знаю, не интересовался, мне безразлична участь смертных. Когда я покинул поле боя, живых почти не оставалось. Ты пришёл в себя или тебе нужно время? Ты себя странно ведёшь Тайра, неужели случившееся настолько потрясло тебя? На поле боя с тобой происходило тоже самое... Я едва не ошибся. Твоя книга тебя спасла, теперь я понимаю, почему ты так рисковал ради неё. Это не оставляет никаких сомнений. Почему ты дрожишь? Тебе холодно или тебя настолько напугала смерть? Не бойся, малыш. Никто и ничто больше не причинит тебе вреда. Ты забавный. Выбрав эту смертную оболочку, ты смотришься непривычно, но она идёт тебе. Заставляет меня улыбаться, глядя на тебя.
- Я...
Тенит сглотнул, проталкивая плотный застрявший в горле комок, но не смог говорить. Сник охваченный безвольной слабостью, находясь в полной прострации, совершенно опустошённый, оцепеневший, не понимая даже, что несёт демон, о чём он говорит. А Кэр Дриваля словно прорвало плотиной слов. Он смотрел на книжника и любовался чудом и говорил, говорил, и когда он говорил, миры распахивались за его спиной сменяя друг друга, алые лирии начинали цвести в воздухе обвивая несуществующие контуры пространства, потому что демон светился золотом, демон пел, демон почти смеялся, расставляя ладони. Он присев на корточки перед ним, пытаясь заглянуть к нему в глаза, увидеть что таится за опущенной головой, скрытое длинной светлой чёлкой упавшей вниз.
- Я искал тебя, Тайра, - сказал Кэр Дриваль. - Много дней и ночей искал тебя, ждал этой встречи.
Слёзы закапали непроизвольно. Хлынули потоком и демон изумлённо отшатнулся, поймав ладонью горячие срывающиеся вниз капли, выпрямился.
- Что это... Тайра? - спросил он, сжимая кулак, отступил на шаг. - Ты плачешь?
И тогда Тенит завыл.
*****
Правда пришла. Навалилась разом страшная, жуткая, пугающая, сосущая изнутри, не желающая достигать сознания, но вот пробившаяся на самый краешек.
- Все... Совсем? Все мертвыыыы? - переспросил он и всхлипнул, судорожно дрогнув плечами, закусил ладонь до крови, потому что рот давился криком. Он скорчился, желая подобрать под себя колени, стать улиткой, исчезнуть и никогда не вылезать из домика собственного спасительного панциря, закрыть глаза и больше не просыпаться.
Нельзя плакать, нельзя. Сейчас не время для слёз. Поздно плакать, бессмысленно. Ради чего? Ради чего всё это?
Будь проклята его книга, будь проклят его ненавистный дар. Пир погиб из-за него, пытаясь его спасти, в то время как Тенит спасал собственную душу для того, чтобы разом утратить её и никогда не обрести вновь. Все его близкие, все его друзья, весь мир... Всё, что было дорого. Всё, ради чего он жил... Всё кончено, а он продолжает жить. Герой должен вернуться с войны. Он... Нет, это было слишком страшно, это было невыносимо. Настолько мучительно невыносимо, что Тенит даже не знал существующего способа спастись от накатившего чёрного нечто, сдавившего со всех сторон, сжавшего сердце тисками, раздирающего грудь копьём боли...Что ещё говорит демон? Что за странные слова он говорит?
- Тайра, успокойся. Не бойся меня. Что с тобой? Тебе плохо? Почему? Чужие сражения имеют ли для нас значения? Да что же с тобой такое? Ты сошёл с ума от страха? Я не враг тебе, Тайра, опомнись.
- Не враг? -Тенит рванулся вперёд, скатываясь со стола, движимый бездумный порывом бежать, бежать прочь. Неважно куда, только бы подальше отсюда, от этого места, от этого чудовища.
Сильные руки подхватили его за локти, сдавили с двух сторон. Демон без усилий поднял Тенита на уровень собственных глаз.
- Что с тобой, малыш? Опомнись. Что с тобой? - спросил он и спрашивал снова и снова, словно не замечая брыкающихся движений, попыток освободиться.
Тенит бил чудовище ногами в живот и извивался червяком, не понимая, что всё это время он кричит, кричит не замолкая. У любого человека от подобных истошных воплей заложило бы уши, но что демону чужая звуковая шелуха. Он продолжал держать Тенита до тех пор, пока подросток не выдохся. Книжник перестал орать и биться, бессильно обвис, дрожа всем телом и только после этого демон заговорил тихим ничего не выражающим ровным голосом. Но сверкающие тёплым золотом глаза изменились, превращаясь в застывшие кристаллы ртутного льда.
Кэр Дриваль не светился больше, алые лирии не расцветали в пространстве, а разом сморщившись, завяли, засыхая и разваливаясь на глазах, наполняя библиотеку запахом тлетворной смерти и гниения. Сморщенные лепестки, плавно облетая, кружились в воздухе, словно цветочный снег пошёл.