Пике невольно вздрогнула и, замерев, с трепетом стала ждать ответа Элен. Что делать, если та согласится, а учитель решит назначить её партнёром Факира? Что тогда? К счастью, семпай словно прочла мысли своей новой подруги.
— Нет, простите, сенсей. К сожалению, это невозможно. Я не хочу подвести ни вас, ни уважаемого Августа-сама. Я всего лишь новая ученица, и я прекрасно понимаю, что ещё не достаточно подготовлена для столь серьёзного мероприятия. Позвольте мне просто заниматься с остальными учениками до окончания учебного года, — и она вежливо поклонилась.
Хонма-сенсей одобрительно посмотрел на Элен. Кажется, его внезапное предложение содержало в себе некоторую долю провокации. Он просто проверял новенькую, правильно ли она оценивает свои силы, и явно остался доволен её ответом.
— Что ж… Я бы очень хотел увидеть вас завтра на сцене с остальными участницами, но если вы не желаете этого, я, конечно, не могу вас принуждать. Можете теперь присоединиться к остальным, — и Хонма-сенсей указал кивком в ту сторону зала, где сгруппировались подружки Бертильды, шушукаясь и переглядываясь между собой.
На Элен они смотрели с нескрываемым любопытством. Одна директорская дочка сверлила нежданно объявившуюся талантливую соперницу взглядом, полным страха.
«Она почему-то боится! — с удивлением поняла Пике, наблюдая за Бертильдой. — Неужели оттого, что семпай, приглядевшись получше, способна признать в ней или в одной из её подруг ту самую девицу, ударившую её вчера дверью? Хм, возможно, дело именно в этом».
И Пике с нетерпением стала ждать момента, когда Элен узнает в ком-то из присутствующих вчерашнюю незваную гостью, переворошившую вещи в комнате.
Семпай решительно двинулась по направлению к Бертильде, но та вдруг намеренно отступила подальше, встала у стены вместе со своими подружками, собрав их в тесный кружок и игнорируя приближение новенькой. Тогда Элен как ни в чём не бывало прошла мимо и встала поодаль. На её лице не отразилось никаких эмоций. Бертильда же, похоже, по-прежнему чувствовала себя не в своей тарелке, постоянно бросая нервные взгляды в сторону Элен.
После двух первых уроков танцевальный зал освободили для генеральной репетиции. Хонма-сенсей отпустил учениц, не участвующих в завтрашних выступлениях, и пригласил на первый этаж юношей из образцового класса, Августа-сама и пожилого преподавателя, исполняющего роль помощника директора и консультанта для молодых учителей. Втроём они уселись на стулья в углу зала, чтобы посмотреть на то, как подготовились пары к грядущему выходу на сцену.
В выступлениях собирались участвовать шестнадцать пар. Хонма-сенсей внимательно смотрел па-де-де снова и снова, не упуская из виду ни единой мелочи. Ни одна из пар танцующих не вызвала ни у него, ни у директора, ни у консультанта серьёзных замечаний.
— Я доволен, — наконец, подытожил Хонма-сенсей, когда все участники, включая Пике и Факира, показали свой танец. — Надеюсь, и завтра вы не ударите в грязь лицом. Сцену на главной площади ранним утром украсят гирляндами чудесных цветов, и вы будете выступать будто в благоухающем раю. Постарайтесь представить себя ангелами, танцуйте от души, чтобы порадовать всех!
С таким напутствием учитель отпустил всех отдыхать по домам.
— Не трать время! Скорее переодевайся и выходи на улицу. Я провожу тебя к родителям, — торопливо проговорил Факир, приближаясь к Пике.
Бертильда глянула в их сторону с таким гневом, что у Пике перехватило дыхание. Глаза директорской дочки сверкали, словно у тигрицы, готовой к прыжку. Резко развернувшись, Бертильда вместе с кузеном покинула зал.
— Удачи, ты непременно справишься, — внезапно услышала Пике негромкий голос позади и не поверила ушам.
— Спасибо, сенсей! — радостно воскликнула она, оборачиваясь, но учитель быстрым шагом направился к дверям и ничего больше не ответил.
Провожая Пике до общежития, Факир, как обычно, был бесстрастен и молчалив. У девочки же всё трепетало внутри от волнения.
— Беспокоишься? — внезапно спросил Факир, заметив её состояние.
Голос его был непривычно доброжелательным. Пике кивнула.
— Я жду выступления и в то же время боюсь. Хочу, чтобы это всё скорее завершилось, и в то же время мне страшно осознавать, что завтра всё закончится.
— Что тебя на самом деле пугает?
— То, — она запнулась, потом набралась смелости и закончила фразу. — То, что уже завтра мы больше не будем вот так идти по улице вместе… И я начну каждый день скучать, а вам это будет безразлично! Вы даже не подойдёте ко мне после занятий, не скажете ни слова. Я… Я просто умру, наверное! Простите, семпай. Я снова несу чушь, которая вам не интересна.
Руки Факира осторожно коснулись её плеча. Они оба остановились посреди улицы.
— Пике, ты не должна переживать. Это нелепые страхи. Я никогда не перестану общаться с тобой. И если в будущем ты попросишь меня о помощи, и это окажется в моих силах, я не откажу. Мы же друзья.
— Вы впервые назвали меня по имени! — обрадовалась девочка.
На глазах её невольно выступили слёзы. Впервые Пике видела Факира смущённым.
— Извини. Я не привык выражать свои чувства. Мне это чуждо, и я не знаю, как реагировать.
Он отпустил её плечи и отступил на шаг.
— Тебе нужен человек, похожий на тебя. Поверь, однажды ты увидишь, что какой-то другой юноша… лучше меня во много раз. Ты непременно его встретишь и будешь счастлива. Так что прекрати бояться… И да, перестань нести чушь про смерть. Поняла?
Пике ощутила, как внутри расцветает тёплый цветок счастья.
— Спасибо, — прошептала она, обнимая Факира и прижимаясь щекой к его груди, и он не стал отталкивать девочку, тоже обняв её.
«И это тоже сохраню в памяти», — подумала Пике, на секунду закрывая глаза.
Вечером в гостиной дома Гретхен перед зажжённым камином сидели трое: серый кот, зеленоглазый юноша и жёлтая уточка. Портниха ушла к соседке отдавать заказ и, наверное, осталась там на ужин или чай.
«Это правильно, — думал Факир, нежно поглаживая перья уточки, которую держал на руках. — Гретхен-сан пора обзаводиться новыми друзьями. Теми, кто протянет ей руку в трудную минуту, не будет насмехаться и захочет иногда обсудить житейские новости. Я, кажется, сам начинаю ценить такие мелочи, которые не замечал прежде…»
Уточка завозилась, удобнее устраиваясь у него на руках.
— И ты волнуешься? — шутливо спросил Факир, заглядывая в голубые глаза, похожие на безоблачное небо. — Совсем как твоя подруга. Та тоже вся извелась, хотя особых причин нет. Нам надо просто собраться с духом и сделать всё в лучшем виде. Я вот сейчас спокоен. А ты?
— Кря-яяя, — несчастным голосом протянула уточка, в одной интонации выказывая разом все свои волнения.
Ахиру в самом деле не знала, как пережить завтрашний день. С тех пор, как Факир намекнул вчера, что на грядущих выступлениях, возможно, решится её судьба, и она получит некую волшебную возможность навсегда остаться девочкой, она не находила себе места.
Время тянулось убийственно медленно. “Этот завтрашний день, наверное, никогда не наступит”, — думала Ахиру.
Однако медленно, но верно приближался вечер, а теперь и ночь. «Всего одна ночь, а завтра всё будет в порядке», — мысленно проговорил Факир, успокаивая себя самого.
— Запомни ещё раз и не забудь, что я сказал тебе, когда мы вчера выходили на улицу, чтобы Пике не услышала. В общем, лучше снова повторю. Будь готова к тому, что Гретхен-сан заберёт тебя утром с собой. Сиди на её руках смирно, тихо и не крякай. Всё-таки завтра на главной площади соберутся разом мэр с женой, Август-сама, Хонма-сенсей, но, самое главное, вся королевская семья в полном составе. И мы должны вести себя достойно. Если всё получится, как я запланировал, а я надеюсь … Ох, Ахиру, я так боюсь давать тебе обещания, которые не исполнятся, но и молчать больше не могу! Однако если всё получится, как я задумал, то король, сам о том не догадываясь, поможет мне вернуть тебя в тело девочки! Навсегда. А потом… Я прошу заранее только об одном: прости меня, дурака, когда это случится! Простишь? Вот обещай прямо сейчас, ладно?