Ахиру потрясённо поглядела на Факира. Во взгляде её читалось недоумение.
«Прощать? Но за что? Ты же пытаешься помочь мне», — говорили её глаза.
Факир ещё крепче обнял уточку и зарылся лицом в пушистые перья.
— Прости за то, что я с самого детства и до сих пор был законченным идиотом и несчастным кретином, который сначала что-то делает и лишь потом думает. Ты завтра сама поймёшь, что я имел в виду. И вот, когда поймёшь, тогда прости. А если не сможешь… Не знаю тогда, что делать буду… Пойду к тому проклятому озеру, сяду на берегу и буду там торчать, как камыш, до самой смерти, чтобы наказать себя за всё, что когда-то натворил!
— Кря, — удивлённо изрекла уточка.
Она ни слова не поняла из сумбурных объяснений Факира, но уже заранее готова была простить ему всё, что он называл ошибкой и глупостью, лишь бы он вот так сидел всегда с ней у камина, не выпуская её из объятий.
====== Глава 30. Прибытие короля ======
Жители Кинкан Таун долго гадали, каким образом их досточтимый мэр собирается выпутываться из щекотливого положения. Строительство главной дороги, ведущей к городу, так и не началось, а король, прибыв на показательные выступления, непременно поинтересовался бы судьбой канувших в небытие государственных денег.
Однако жители недооценивали сообразительность Понсе-сама. Они забывали о том, что на вершину общественной иерархии в результате процесса естественного отбора всегда попадал самый находчивый и бережливый гражданин. Действующий мэр отнюдь не являлся исключением из правил. Он не предполагал отвечать на неудобные вопросы короля. Задачей Понсе-сама было не допустить, чтобы такие вопросы вообще возникли. Кроме того, он не собирался тратить ни единой монеты ни из городской казны, ни из собственного кармана на встречу высокопоставленных гостей.
За три месяца до приезда Его Величества мэр начал последовательно осуществлять свой гениальный план. Он рассчитывал не только не потерять должность, не оказаться в тюрьме или, того хуже, на эшафоте за растрату, но даже получить от визита главы государства ощутимую выгоду.
С этой целью в начале февраля Понсе-сама собрал в своём доме всех именитых особ Кинкан Таун и предложил им принять участие в торжественном пиршестве, посвящённом приезду королевской семьи. Когда все присутствующие выразили абсолютное согласие с такой замечательной идеей, мэр, проявив недюжинную смекалку, с сожалением объявил графам, виконтам и баронам, что в местной казне средств на богатый обед для Его Величества недостаточно, поэтому городу потребуется внушительная материальная помощь. Зато тот, кто пожертвует львиную долю средств на праздничный обед, окажется за столом в непосредственной близости от короля и королевы.
Разумеется, такое обещание вдохновило именитых горожан на негласное соревнование друг с другом. Деньги в казну потекли рекой. На внесённые добровольные пожертвования, откровенно говоря, можно было устроить не только банкет для короля, но и дважды выложить злополучную дорогу серебряными плитами, однако Понсе-сама не посчитал нужным так затруднять себя. Он по-прежнему не сделал ничего. Разве что купил пять породистых скакунов, новую карету, три шикарных паланкина, обновил мебель в доме и завёл в саду незамерзающий пруд с золотыми рыбками.
Проблема с главным подъездным путём к Кинкан Таун от этих “великих деяний”, разумеется, не исчезла, но решать её хитроумный мэр собрался иначе. Не так, как думали бедняки, и даже не так, как предполагала городская знать. Всё было гораздо интереснее, но притом намного проще.
Незадолго до дня выступлений Понсе-сама распорядился прислать на городскую площадь десяток столяров, и те соорудили огромную сцену.
В день прибытия короля улицу, ведущую к площади, украсили гирляндами цветов, разноцветными лентами, шарами и флагами. Городские ворота и сцена утопали в цветах. По всему пути следования королевской кареты от въезда в город и до самого дома мэра стояли улыбающиеся юные девушки разных сословий с корзинами, полными розовых лепестков. А за воротами по всей протяжённости ухабистой дороги выстроились толпы бедняков, которым мэр пообещал бесплатное угощение и десять монет серебром за незначительную услугу. Бедняки должны были громко хлопать в ладоши и радостно выкрикивать приветствия в адрес короля, привлекая к себе внимание.
Уловка удалась. Как только конный королевский эскорт приблизился к кромке леса, где отсутствие хорошей дороги становилось очевидным даже для слепого, нетрезвого или спящего, Его Величество со всевозможными почестями встретили слуги, присланные из дома мэра, и под видом соблюдения безопасности пересадили вместе с королевой и принцем в роскошные паланкины. Те самые, купленные на любезно предоставленные графами, баронами и виконтами средства.
Шестеро сильных мужчин подхватили паланкины и аккуратно понесли их к городским воротам, ловко обходя заполненные дождевой водой ямы, а бедняки на обочине тем временем восторженно выкрикивали приветствия, подпрыгивали и громко хлопали в ладоши, отвлекая внимание на себя. Тем самым для Их Величеств полностью исключалась возможность посмотреть вниз и полюбоваться непролазной трясиной, через которую их несли. Пустая карета легко проехала по глине, не застряв в ней. Эскорт следовал за каретой верхом, поэтому со всадниками проблем тоже не возникло. Выносливые, отлично натренированные лошади легко преодолели ямы и ухабы.
Таким образом, до городских ворот король, королева и принц добрались с максимальными удобствами. Конечно, выйдя из паланкина и снова пересаживаясь в карету, король мог бы поинтересоваться, почему у лошадей и носильщиков такие грязные ноги, однако именно в этот момент к Их Величествам поспешили нарядные жительницы Кинкан Таун в разноцветных платьях с глубокими вырезами и начали щедро осыпать всех лепестками роз. Само собой, королю сразу стало не до того, чтобы интересоваться чистотой конских копыт. Девушки, встречавшие его семью, были, как на подбор, стройны и прекрасны. Они смущённо краснели и улыбались принцу Мартину, и, несмотря на некоторое недовольство королевы одеяниями девушек, сам король остался очень доволен встречей.
Город благоухал цветами. Мэр был предельно любезен, низко раскланиваясь и приглашая высокопоставленных гостей на завтрак, на обед и на ужин к себе в личные апартаменты. Директор Академии обещал незабываемое па-де-де на городской площади. Девушки продолжали подбрасывать вверх нескончаемые лепестки, бедняки усердно кричали приветствия, и король, совершенно растроганный такой горячей любовью подданных, напрочь забыл, что собирался потребовать у мэра отчёт о проделанной работе.
Понсе-сама только того и было нужно. Убедившись, что опасность миновала, мэр выдохнул с облегчением.
На завтрак к королю графов и баронов не пустили, чему те необычайно возмутились. Мэр, спустившись к воротам дома, напомнил недовольным, что речь три месяца назад шла только об обеде с королём, а на обед он всех непременно впустит. После этого он пожелал возмущённой знати доброго утра и ещё раз напомнил о показательных выступлениях, которые должны были состояться в центре города через два с половиной часа.
Площадь понемногу заполнялась зрителями. Один за другим приходили и рассаживались на деревянных лавках рабочий люд и торговцы. Лавки, застеленные коврами, занимали богачи. Охрана расположилась возле дорогих, обитых бархатом кресел из красного дерева с высокими спинками, предназначенных для короля, королевы и принца. Кресла установили на возвышении напротив сцены, чтобы Их Величествам было прекрасно видно, что там происходит.
За час до выступления на площадь пришла Гретхен. Одной рукой молодая женщина прижимала к себе объёмный свёрток, другой — притихшую и взволнованную Ахиру. У ног портнихи тёрся Ульрих, который не смог усидеть дома в такой ответственный день. Стоило Гретхен усесться на лавку, кот запрыгнул к ней на колени и свернулся там клубочком. Сердце женщины учащённо билось, и она чувствовала, что-то же самое происходит с Ахиру. Уточка никак не могла успокоиться, даже отказалась утром от еды.