— Всё будет хорошо, — погладила её по перьям Гретхен, но говорила она это не столько для Ахиру, сколько для себя самой.
У неё всё внутри переворачивалось от волнения при мысли о том, что, возможно, сегодня она, наконец, увидит Катарину. Но ещё больше молодая женщина, конечно, боялась, что у Факира ничего не выйдет, и тогда её долгожданная встреча с дочерью отложится на неопределённый срок или вообще не состоится.
Несколько месяцев тому назад Гретхен ещё переживала бы из-за того, что на площади очень много тех, кто недавно смеялся над ней и унижал её, и ей придётся сидеть рядом с ними и, возможно, терпеть новые насмешки. Однако именно сегодня молодая женщина была даже рада присутствию такого большого количества зрителей. Это заставляло ненадолго отвлечься и забыть о других своих страхах.
Участники показательных выступлений уже давно собрались за сценой вместе с Хонма-сенсеем и с нетерпением ожидали начала мероприятия.
Факир, улучив момент, когда на него никто не смотрел, быстро вытащил из-за пазухи белые пуанты и укрыл их под ближайшей лавкой, завернув в собственную рубашку. Пике заметила его странные манипуляции и, не сдержав любопытства, шёпотом спросила:
— А это для кого, семпай?
Факир вздрогнул. Он не ожидал, что Пике заметит пуанты, которые он приготовил для Ахиру.
— Так. На всякий случай, — туманно отозвался он.
Пике понимающе кивнула.
— Запасные?
— Вроде того.
— Спасибо за вашу заботу!
Факир растерялся. Похоже, Пике решила, что он беспокоится за неё и потому приготовил другие пуанты на случай непредвиденных обстоятельств... Наверное, не стоит разубеждать девочку, чтобы не расстраивать её?
— Не стоит благодарности, — смущённо пробормотал он и отвернулся, скрывая пылающие от стыда щёки.
Недомолвки, как и ложь, всегда давались ему с огромным трудом. Пике отодвинула край занавеса и выглянула наружу.
— Оркестр собирается, — негромко сообщила она Факиру. — Рассаживаются по местам и раскладывают ноты. А Их Величеств всё ещё нет, хотя пора бы им и появиться…
— Королям свойственно опаздывать, особенно если их где-то хорошо угощают, — хмыкнул Факир. — Например, в доме мэра на деньги местной знати.
Пике, не сдержавшись, хихикнула и быстро прикрыла рот ладонью.
— Итак, надеюсь, мои наиболее талантливые ученики готовы показать себя сегодня с лучшей стороны?
Хонма-сенсей, одетый по случаю торжества в строгий серый костюм, приблизился к Пике и Факиру в сопровождении широко улыбающейся Бертильды и Уилфреда. Кузен Бертильды был облачён в чёрное трико и белый колет, безвкусно расшитый крупными оранжевыми и розовыми блёстками. Факир удивлённо взирал на такое странное сочетание цветов. Уилфред заметил это и смерил Факира презрительным взглядом, после чего, хмыкнув, отвернулся.
— Как вы себя чувствуете? — с неожиданной заботой в голосе обратился учитель к Пике.
— Всё прекрасно. Спасибо, — смущённо пролепетала девочка, не ожидавшая, что на неё вообще обратят внимание.
— Удачного выступления, — коротко бросил ей Хонма-сенсей и уже совершенно иным тоном заговорил с Факиром. — Для того, чтобы в дальнейшем не возникло вопросов, поясню сразу: объявлять все выступающие пары и названия их номеров буду я. А сейчас мы должны определиться с одним важным вопросом — последовательностью вашего выхода на сцену. Логика моя проста: более слабые и менее интересные танцоры должны выступить первыми, а те, у кого наилучшая подготовка по результатам тренировок, показать свои способности чуть позже, — и, предваряя возможные вопросы, учитель сразу добавил. — Сами посудите, если Их Величества увидят первыми сильных выступающих, им потом скучно будет смотреть на слабых. Этого нельзя допустить. Королевская скука и, как следствие, королевский гнев, чреваты наказанием для всех. Мне уже удалось определиться с последовательностью выхода на сцену остальных учеников. Но я ничего не могу решить насчёт вас. Я в затруднении. Передо мной две отлично подготовленные пары. Ваши балетные номера в равной степени интересны. Поэтому решайте сами, кто из вас пойдёт на сцену предпоследним, а кто завершит выступления!
Факир крепко задумался, мрачно глядя на ехидную дочку директора и её самодовольного родственника.
«Вот только закулисных ссор нам и не хватало! — невольно мелькнуло у него в голове. — И зачем только Хонма-сенсей ставит нас перед таким сложным выбором? Внёс бы этих двоих в список выступающих последними, признав за ними негласное первенство, и дело с концом. К чему вообще заводить этот разговор? Неужели он не понимает, что теперь станет только хуже, какое бы решение мы с Пике ни приняли?»
Пике тоже молчала и не спешила отвечать, очевидно, думая о том же самом.
— Честно говоря, пять минут назад я предложил Бертильде-сан и Уилфреду-сан выйти на сцену в финале, — неожиданно заговорил учитель снова, — однако Бертильда-сан предложила сначала спросить у вас, как нам лучше поступить, чтобы ни у кого не возникло обид. И я решил прислушаться к её словам, ибо они прозвучали разумно.
— Я подумала, может, вы с Пике-сан захотите выйти последними? — очаровательно улыбнулась вдруг директорская дочка, скромно потупляя взор, отчего Факир на мгновение утратил дар речи. — Я готова уступить наше с Уильфредом место вам, — торопливо добавила она. — Признаться, я даже рада буду сделать что-то приятное для вас, пусть незначительную мелочь. Вы примете от меня этот маленький подарок в знак примирения?
«Подозрительная щедрость, — подумал Факир. — Стоит ли на неё соглашаться?»
Но учитель уже радостно хлопнул в ладоши.
— Вот трудность и решилась. Мне кажется, вам не стоит отказываться от такого замечательного предложения, Факир-сан!
Юноша сверлил пристальным взглядом улыбающуюся Бертильду и ничего не отвечал.
— Пике-сан, — внезапно проговорил Хонма-сенсей, поворачиваясь к девочке, — а вы что скажете?
Кажется, Пике тоже подозревала западню, потому и не спешила говорить «да».
— Что такое? — искренне расстроился Хонма-сенсей. — Неужели вы даже теперь не можете прийти к согласию? Неужели мои ученики будут сомневаться и не доверять один другому? Пике-сан, Факир-сан, что бы между вами, Бертильдой-сан и Уилфредом-сан ни случилось в прошлом, неужели нельзя хотя бы сегодня отбросить свою неприязнь и протянуть руку дружбы? Всего на день. Тем более, когда вам навстречу делают первый шаг!
Факир вздохнул и обречённо кивнул.
— Хорошо, я согласен.
— О, замечательно! — искренне обрадовался учитель. — Пике-сан? А вы?
— Если Факир-семпай не против, я тоже не возражаю, — растерянно пробормотала Пике.
Девочка всем сердцем чувствовала подвох в происходящем, но что она могла поделать? Факир согласился, учитель упрашивал не противиться предложению Бертильды…
Что дочка директора задумала на сей раз? Пике не могла даже приблизительно понять ход мыслей соперницы. Ведь на глазах у всех невозможно тайком навредить кому-то! Наверное, не стоит придумывать то, чего нет? Может, Бертильда в самом деле желает примирения. Впрочем, в подобное слабо верится...
— Я буду внимательно наблюдать за ней и сумею тебя защитить в случае опасности, — пообещал Факир, когда Бертильда, Хонма-сенсей и Уилфред отдалились от них снова. — Но, поверь, она ничего и не сможет подстроить незаметно. Посмотри, сколько людей собралось! И все смотрят на сцену. У Бертильды ничего не выйдет.
Оркестр начал настраивать инструменты. Пике крепко обхватила себя за плечи, пытаясь успокоиться. Руки её дрожали. Чувство надвигающейся беды всё равно не проходило. Слова Факира, которые обычно усмиряли волнение, на сей раз не помогли.
— Там Гретхен-сан, — шептала девочка себе под нос, снова украдкой выглянув из-за занавеса, — и Лили. Они пришли поддержать нас. Да, нечего думать о плохом! Бертильда бессильна навредить кому-либо из нас перед таким количеством зрителей.