— Кря-яя? — отчаянно протянула Ахиру, заглядывая в лицо Гретхен. — Кря-яя?!
«Неужели все наши надежды были напрасными?» — пыталась спросить она, но Гретхен, к сожалению, не способна была понять её. Молодая женщина могла лишь гладить Ахиру по перьям, переживая свою боль вместе с ней.
— Кря-я, — пряча голову в крыло, тихо пробормотала Ахиру, стараясь не выражать свою грусть слишком бурно, чтобы толстяк с капустным пирогом в зубах и седовласая старушка в вязаном чепце, сидевшие справа и слева от Гретхен, не возмутились тем, что им мешают смотреть и слушать.
— Итак, — продолжал принц, — учитывая всё вышесказанное, я объявляю победителями Уилфреда-сан и…
— Подождите! — зазвучал вдруг звонкий женский голос, бесцеремонно перебивший принца. — Подождите объявлять победителей, Ваше Высочество!
— Кто она? — зашептались между собой удивлённые зрители, кивая друг другу головой на внезапно поднявшуюся с места красивую темноволосую девушку в синем платье. — Какая смелая…
— Элен-семпай, — ахнула Пике, прикрывая рот ладонью. — Ох, что творит… Её же накажут!
Но Элен бесстрашно смотрела в лицо принцу, ничуть не опасаясь его гнева.
Факир с величайшим изумлением смотрел на ту, кто решила вдруг вступиться за них, не страшась последствий. Он сам бы не рискнул спорить с принцем, учитывая тот факт, что они с Пике действительно допустили ошибку, исполняя коду. Ссылаться на просыпанные бусины не имело смысла. Хонма-сенсей как-то сказал, что даже горящая сцена не может служить оправданием плохому балету. Принц, скорее всего, рассуждает так же, потому возражать против его решения нелепо, пусть душа Факира разрывается от боли, а в мыслях царит хаос. Уже ничего не изменить и не исправить.
И тут вдруг новенькая решилась на то, что казалось бессмысленным даже ему, несмотря на глубину его отчаяния. Интересно, почему? Они ведь с Пике едва знакомы, а Факира Элен-сан сегодня увидела впервые…
— Ваше Высочество, — смело продолжала Элен, — простите моё вмешательство, однако я больше не могу смотреть на несправедливость и молчать!
— И в чём я допустил несправедливость? — нахмурился Его Высочество. — Объяснитесь.
— Для начала представьтесь, барышня, — внезапно вмешался король. Глаза его метали молнии. — Смею предположить, вы, как и все прочие, тоже учитесь в Академии?
— Да, я там учусь, и моё имя… — Элен вдруг смутилась. — Я действительно должна назвать его?
— Разумеется, — негодующе воскликнул король, — чтобы я в наказание потребовал вашего немедленного отчисления, ибо таким, как вы, не место в достойном учебном заведении! Никто не смеет перебивать наследного принца! Такое не позволено даже первому министру. Полагаю, в вашем возрасте вы уже должны об этом знать?
— Погодите, отец, — принц Мартин торопливо обернулся к королю. — Не спешите её судить и наказывать, лучше позвольте объясниться. Она во всеуслышание сейчас заявила, будто я поступил несправедливо, и я хочу знать, почему она так считает.
— Удивительно, — одними губами прошептал Факир так, что его услышала только стоявшая рядом Пике. — Принц вдруг решил прислушаться к ней? Никогда бы не подумал, что он на такое способен. «Ища у королей справедливости, будь готов умереть», — часто повторял отец. Когда я повзрослел, то понял: он не преувеличивал. Короли часто карают тех, кто просит о помощи. Думаю, Элен-сан это понимает... Или нет?
Пике испуганно схватилась пальцами за руку Факира, словно утопающий за соломинку.
— Я очень боюсь. Вижу, она искренне хочет помочь, но семпай уже рассердила короля и собирается разгневать принца. Что с ней будет?
Факир крепче сжал крепче ладонь Пике, ничего не ответив. Он с напряжением ждал дальнейшего развития событий, понимая, что любая его реплика, адресованная принцу, сейчас может лишь ухудшить ситуацию и ещё больше навредить Элен, поэтому Факир решил молчать.
— Так в чём заключается несправедливость? — тон принца звучал оскорблённо. — Говорите! Или вы считаете, будто разбираетесь в балете лучше меня?
— Помолчи, дочка! — сочувственно крикнул кто-то из зрителей. — Повинись и успокойся! Так будет лучше.
— Нет, я скажу, — Элен пристально смотрела на принца. — Ваше Высочество, судя о выступающих, вы должны учитывать то, что последняя пара участников не исполнила коду на должном уровне не по своей вине. Они начали танец в полной тишине по причине того, что два инструмента в оркестре были испорчены. Они танцевали вступление без музыкального сопровождения и справились со своей задачей блестяще. Весь танец был таким, что зрители замирали от восторга. Так почему бы не простить одну-единственную ошибку в финале, происшедшую, скажем так, из-за дефекта сцены?
— Что это значит? — удивился Мартин. — Как могли мэр города и директор Академии допустить, чтобы сцена для важных показательных выступлений была построена с дефектом?! Если так, следует обоих наказать за оплошность…
— Ваше Высочество, простите, но здесь прекрасная сцена, на которой уже выступили пятнадцать пар участников, и только у шестнадцатой пары вдруг начались проблемы, — все обернулись на голос и увидели вышедшую из-за кулис Бертильду.
Рядом с ней стоял, переминаясь с ноги на ногу, бледный Уилфред. На лице его отнюдь не было заметно той же решимости, что и на лице Бертильды. Скорее, он был до смерти напуган и уж точно не одобрял поступка кузины.
— Ещё одна дерзкая барышня, — скептически хмыкнул король, но не стал вмешиваться, а лишь поудобнее устроился в кресле, чтобы понаблюдать, как его сын будет справляться с возникшей ситуацией.
— Я бы хотела напомнить, что давно настало время обеда! — громко заявила вдруг молчавшая до сих пор королева, но эта фраза скорее была адресована принцу, чем окружающим.
Мартин вдруг расхохотался.
— Нет, как весело! — заметил вдруг он. — На моё решение пытаются повлиять все, кроме тех, чей вопрос рассматривается… Но эти двое молчат, соблюдая этикет. Удивительная скромность и тактичность. Думаю, я должен позволить им высказаться. Что вы скажете, раз уж начался такой прелюбопытный разговор? — обратился принц к Пике и Факиру. — Вам действительно закончить коду помешала сцена с дефектами? — в голосе принца звучала ирония.
— Нет, Ваше Высочество, нам помешали рассыпанные по ней бусины, — честно признался Факир.
— Бусины? — насмешливо закатила глаза Бертильда. — Покажите хоть одну.
— Да, где они? — заинтересовался принц.
Факир оглянулся и обомлел. Бусин не было. Ни единой. Но ведь не приснились же они ему? Пике споткнулась и едва не упала из-за них! Однако Факир не знал, как теперь доказать, что бусины в самом деле существовали.
— Они лежали там, — он махнул рукой в сторону левого занавеса.
Со стороны зрителей послышался смех. Кто-то засвистел, но его тут же, судя по всему, ткнули в бок и заставили замолчать.
— А бусины здесь, — ровным тоном проговорила вдруг Элен, разжимая ладонь и пересыпая перламутровые шарики из одной руки в другую. — Не все, правда, но достаточно, чтобы продемонстрировать вам, что они не являются плодом воображения Факира-сан. И я жду, чтобы виновница случившегося сама созналась, иначе я расскажу, как обстояло дело. И не только с бусинами, а со многим другим, о чём я пообещала молчать. Но больше я не стану делать вид, будто ничего не происходит. Я терпеть не могу ложь. Никто не заставит меня с ней мириться.
У Элен был такой серьёзный вид, что в рядах зрителей воцарилась тишина, какой не наблюдалось даже во время речи директора, мэра и короля. Пике взглянула на Бертильду и с изумлением отметила, что лицо директорской дочки залилось густым румянцем.
— Молчишь? — повернулась к ней Элен. — А выйдя из-за кулис, ты почему-то не молчала. Хорошо, тогда я скажу. Я готова была пощадить тебя после истории с порезанной балетной пачкой. Собиралась сделать вид, будто ничего не знаю и об осколках, подсыпанных в пуанты, взамен на твоё лживое обещание не причинять больше зла. Ради спасения репутации твоего отца я промолчала и после того, как ты сегодня нарушила слово и подкупила мальчишку-разносчика, чтобы он украдкой во время антракта облил валторну и арфу оливковым маслом. Я всё видела, и я даже знаю, что мальчишку зовут Генрих… — из рядов зрителей внезапно раздался испуганный женский вскрик.