Учитель смотрел на Лили в сильном замешательстве. Кажется, он был не на шутку испуган напором девочки.
— Не отвечайте, — вдруг с горечью промолвила Лили. — Я поняла. Как я и думала, вы считаете меня ребёнком, неспособным на настоящие чувства. Вы, к сожалению, не верите ни в любовь на всю жизнь, ни в счастливые сказки. Вы разбили мне сердце. Но я по-прежнему буду надеяться, что однажды всё изменится, и вы ещё вспомните обо мне! А я вас всегда буду ждать, — сложив руки у груди и поклонившись учителю, Лили уже собралась убегать как можно дальше, чтобы никто не увидел её слёз, но в этот миг рука Хонмы-сенсея вдруг опустилась на её плечо.
— Давай не будем принимать скоропалительных решений.
— А?! — Лили медленно подняла голову и неверящим взглядом посмотрела на того, кто почти уже отверг её.
Глубокие карие глаза Хонмы-сенсея отвечали ей нежностью и теплом.
— Ты мне нравишься, и я ни в коем случае не хочу, чтобы ты по моей вине стала несчастной. Я просто хотел, чтобы ты ещё раз всё обдумала… Кроме того, если я поверю тебе… Знаешь ли, мне тоже непросто поверить! Если я начну надеяться, а ты, спустя три года, встретишь кого-то другого, мне тоже будет больно. Я вовсе не такой бесчувственный, как кажется.
— Это правда? — не веря ушам, спросила Лили.
Сердце радостно подпрыгнуло в груди.
— Зачем я бы стал лгать? Ты мне нравишься. Но, видишь ли, свою симпатию я никогда не показывал открыто и не стану делать этого и в будущем. Причины, думаю, нам обоим понятны. Ты сама о них сказала. Во-первых, я твой учитель. Во-вторых, между нами большая разница в возрасте. В-третьих, я сильно сомневаюсь, что твои чувства выдержат испытание временем. Что касается моих… Даю слово, я буду прятать их и дальше очень тщательно. В процессе учёбы я никоим образом не дам тебе возможность хоть как-то приблизиться ко мне, хоть на полшага ближе, чем позволяю другим ученикам…
— Будете прятать? Не позволите приблизиться? — в голосе Лили снова послышалось нескрываемое отчаяние. — Это жестоко, — прошептала она.
— По меньшей мере, ещё три года, — закончил фразу Хонма-сенсей.
— А потом? — еле слышно выдохнула Лили.
— На следующий вечер после своего восемнадцатого дня рождения приходи в сквер влюблённых. Да-да, я назначаю тебе свидание через три года. И я не шучу. И я об этом не забуду. Вот тогда мы и узнаем, кто из нас был сегодня прав: я, сказавший тебе, что чувства юных девушек изменчивы, или ты, убеждающая меня, что настоящая любовь действительно существует. Если не забудешь меня до того дня, приходи.
— Я приду! — радостно воскликнула Лили. — Приду обязательно! — в глазах её блестели слёзы счастья. — Спасибо, что подарили мне надежду, учитель!
Хонма-сенсей улыбнулся и ласково провёл ладонью по светлым волосам девочки.
За ужином в доме Харона Гретхен, Ахиру и Факир по очереди рассказывали свою запутанную историю всем присутствующим. Ганс и Харон слушали молча и только с изумлением качали головами, не в силах что-либо спросить или возразить. Рейчел то и дело охала, прижимая ладонь к губам.
— Невероятно! — вырвалось у неё, когда она дослушала. — Никогда бы не подумала, что такое возможно! Да и не поверила бы, если бы мне всё это рассказал кто-то другой.
— Но мне ты веришь? — с напряжением спросил Факир.
— Разумеется. Не вижу ни одной причины, по которой тебе понадобилось бы потчевать нас небылицами, — Рейчел повернулась к Ахиру и горячо схватила её руки в свои. — Ты столько всего перенесла и не сломалась, Катарина-сан! У твоей мамы есть все основания тобой гордиться. И ещё ты великолепно танцуешь!
— В этом нет моей заслуги, — замахала руками Ахиру. — Это лишь остатки волшебства из сказки Факира...
— … которое в вашем исполнении на сцене выглядело настоящим талантом, — подхватил Харон. — Я видел и был в восторге. Поверь, я напрасно не стал бы никого хвалить. Но даже если ты чего-то ещё не умеешь, то научишься обязательно.
— Согласен, — добавил и Ганс. — Вы с Факиром сумели осуществить невозможное — спасти наш город от беды… Так что с балетом у вас всё непременно получится!
— Если позволишь, я буду счастлива называть тебя сестрой, — продолжала Рейчел, — и я очень рада, что Факиру повезло найти такую прекрасную невесту… Так когда свадьба?
От этого откровенного вопроса краской залились все, включая Харона.
— После окончания Академии, разумеется, — улыбнулась Гретхен, потрепав дочь по волосам. — Уж я-то прослежу, чтобы любовь не отвлекала от учёбы, — она шутливо погрозила Ахиру пальцем.
— Но, мам, — окончательно смутилась девочка.
— Нет, только ничего такого не подумайте! Я не стану запрещать вам встречаться и ходить на свидания… Ведь я знаю, что Факир-сан — ответственный юноша. Он не позволит вам расслабляться и проследит за твоей успеваемостью.
— Я сама прослежу! Мне скоро пятнадцать, я почти взрослая!
— Но когда ты была ребёнком, я не имела возможности позаботиться о тебе. Так позволь сделать это хоть сейчас, иначе я упущу последний шанс почувствовать себя авторитетным взрослым.
На сей раз все дружно рассмеялись, и Ахиру присоединилась к ним, ощущая в душе невероятный покой и радость.
— Можно мы с Пике будем называть тебя прежним именем? — спросила Лили, с задумчивостью глядя на слегка подтаявший от жары сливочный пломбир в своей руке.
Серьёзные нагрузки, которые им давал Хонма-сенсей незадолго перед каникулами, позволяли теперь побаловать себя вкусным десертом.
— Конечно, — сразу согласилась Ахиру, — я совсем не против.
— Здорово! — радостно подпрыгнула на месте Лили. — Катарина — красивое имя, но мы привыкли называть тебя Ахиру… Спасибо, что позволила! Правда, ведь это хорошо, что она разрешила, Пике-тян?
— Ещё бы! — Пике сидела на скамейке с другой стороны и с наслаждением поедала шоколадный рожок.
Ахиру устроилась посредине между ними, жадно поглощая мороженое с клубникой, о котором недавно приходилось лишь мечтать, как и о многом другом. Например, о па-де-де с любимым человеком и о том, чтобы снова иметь возможность рассказывать о своих чувствах и делиться мечтами с подругами, а потом перебирать в памяти перед сном смешные глупости, случившиеся за день… Единственным событием, приносящим печаль, безусловно, стал скорый отъезд Пике в столицу.
— Когда ты уезжаешь? — с тревогой спросила Ахиру.
— В конце лета, — девочка сразу стала серьёзной. — Это кажется немного несправедливым, мы только собрались вместе и вот… Но ничего! Столица — это же не край света. Вы всегда можете навестить меня, а я — вас.
— Мы обе будем очень-очень часто тебе писать! А ты отвечай всегда, ни одного письма не пропускай, а то мы обидимся! — протараторила Лили, награждая Пике шутливым тычком в спину. — Слышишь?
Та улыбнулась.
— Конечно, я обещаю часто писать и приезжать сюда на каникулы, ведь я буду скучать по вам обеим.
— Ну, значит, для нас троих ещё не всё закончено, — подмигнула Лили, протягивая подругам руку. — Мы не потеряем друг друга.
Они втроём молча сцепили пальцы. Нет, расстояние не уничтожит их дружбу! Они приложат к этому все силы.
Ахиру сидела перед очагом, поджав под себя ноги, с чашкой земляничного чая в руках. Гретхен тихо уселась рядом.
— Принести тебе чего-нибудь ещё?
— Нет, мамочка, спасибо.
— Ты не голодна?
— Ни капельки.
— Рыбу, сыр и овощи за ужином ты почему-то не доела...
— Вкусного и так было чересчур много! Ты же готовишь на пятерых.
— Сюда часто забегают Ульрих и Снежинка, а они любят покушать, — напомнила Гретхен. — И Факир-сан каждый вечер приходит. Как готовить меньше?
— Ох, точно! Но мы сегодня наелись мороженого с Пике и Лили, а если я начну есть ещё и по вечерам, мне придётся тренироваться больше и танцевать ночами. Впрочем, я рада, что Факир много занимается со мной и пытается научить хоть чему-то к следующему учебному году. Я же почти всё выученное позабыла за прошлую зиму! Так обидно.
Гретхен с улыбкой погладила Ахиру по волосам.
— До сих пор привыкнуть не могу, что ты такая взрослая. Я помню тебя двухлетней малышкой…
Улыбка её вдруг угасла, а из глаз покатились слёзы.
— Почему ты плачешь?! — испугалась Ахиру. — Ведь всё позади, мы снова вместе!
— Петер, — прошептала Гретхен, крепко прижимая к себе дочь. — Как бы я хотела, чтобы он был сейчас с нами!
Ахиру обняла маму за шею и тихо проговорила ей на ухо.
— Я тоже очень скучаю по нему. Папа заботился обо мне и никогда не показывал, как ему тяжело. А потом заболел и уже не вставал с постели. Но он постоянно вспоминал тебя! Он говорил: «Катарина-тян, не грусти. Твоя мама однажды вернётся. Всё будет хорошо, а я до той поры пригляжу за тобой с небес». Он не верил, что ты пропала навсегда. И он не мог солгать! Если папа сказал, что будет смотреть на меня с небес, значит, сейчас смотрит. И он знает, что у нас всё хорошо! Поэтому мы не должны плакать, чтобы ему не стало грустно.
— Да, — Гретхен торопливо вытерла слёзы. — Да, милая. Ты права. Кстати, как твоё свидание? Вы с Факиром уже сходили в тот красивый сквер, о котором ты рассказывала?
Ахиру густо покраснела.
— Нет, мам. У нас почти нет свободного времени. Я сама попросила Факира побольше заниматься со мной, а то в новом году окажусь отстающей, и тебе будет стыдно за меня…
— Но нельзя же постоянно учиться! — всплеснула руками Гретхен. — Кроме того, вчера в Академии начались каникулы! Сделайте, наконец, перерыв, сходите и прогуляйтесь. Вы это заслужили. Обещаешь?
— Ага, — взволнованно кивнула Ахиру.
Она подозревала, что эта первая за долгое время встреча наедине станет для них с Факиром трудным испытанием. Беседы с друзьями и близкими, учёба, бытовые мелочи постоянно отвлекали на себя внимание, а до самого главного дело пока так и не дошло. Перед сном Ахиру часто представляла, каково это будет — пойти, наконец, на свидание с любимым, но её воображение сдавалось и трусливо сбегало, когда дело доходило до первого, столь желанного поцелуя. Это до сих пор казалось чем-то невозможным и нереальным, несмотря на то, что она носила на пальце кольцо, подаренное Факиром в тот самый день, когда волей случая весь город и даже сам король стали свидетелями их помолвки.