— Тебя зрители любят ничуть не меньше, чем их, если не больше. Как и принц Мартин, впрочем. Я даже иногда... хм... немного ревную! Похоже, Его Высочество был бы только рад, если бы ты переехала жить в столицу и выступала перед его светлыми очами каждый день, а это лучшее доказательство твоих способностей! Но мы с тобой выбрали остаться здесь и приезжать в столицу только на важные мероприятия.
— Я не хочу уезжать из Кинкан Таун, — тихо промолвила Ахиру. — Я люблю этот город.
— По той же причине и я остался здесь. Скажи, Гретхен-сан присмотрит за Сесиль, пока мы будем в столице?
— Само собой. А Сесиль, думаю, будет только рада в очередной раз пожить в большом доме у «дедушки Барти», где много всяких интересных вещей и можно с утра до ночи копаться в антиквариате. Благо, «дедушка Барти» не возражает!
Они оба засмеялись. Факир поднёс руку жены к губам и поцеловал.
— Как твоя мама себя чувствует? Всё-таки в её возрасте непросто было решиться на такое… Она всю жизнь любила только твоего отца. Я долгое время не мог поверить, что она согласилась выйти замуж за доктора Бартоломоса. Она постоянно отказывала ему на протяжении стольких лет, но вдруг передумала… Помню, известие об их свадьбе тебя тоже поразило.
— Это была лишь моя первая реакция, но я ничуть не осуждаю маму и тогда не осуждала, — спокойно заметила Ахиру. — Она любила отца и никогда его не забудет. Но неужели она должна была похоронить себя вместе с ним? Она вернулась в этот город, не постарев ни на день. Молодая женщина, у которой вся жизнь впереди! Должна ли она была продолжать отвергать человека, полюбившего её всем сердцем и готового ради неё на всё? Десять лет Бартоломос-сан доказывал ей, что его чувства искренни и неизменны. Наконец, мама ответила на его любовь. Представляю, как Бартоломос-сан ждёт сейчас своего первенца и как рада мама! Мы с ней упустили целых двенадцать лет жизни, а этого малыша она будет воспитывать, радуясь каждому дню и каждой минуте, видя, как он взрослеет на её глазах… Она заслужила своё счастье.
Факир кивнул.
— Ты права. Не имеет значения, какая история у них обоих за плечами, да и разница в возрасте — не помеха, если чувства настоящие. Лили-сан и Хонма-сенсей тоже ведь счастливы, и у них растут замечательные ребятишки. Хорошо, что твоя подруга не побоялась признаться ему тогда. Сомневаюсь, что Хонма-сенсей сумел бы найти себе жену лучше.
— Да, они стали прекрасной парой, — согласилась Ахиру. — А Стефан и Сюзанна — чудесные двойняшки, оба похожи на Лили. Хонма-сенсей даже в шутку обижался поначалу, ведь и сын растёт похожим на мать. На самом деле эта обида, конечно, не всерьёз. Сенсей и в детях, и в их маме души не чает.
— А как дела у Пике-сан? — голос Факира слегка дрогнул, когда он задавал вопрос. — Ты, кажется, говорила, она, наконец, познакомилась с кем-то?
— Да, его зовут Кёртис. Он приехал в столицу из-за рубежа и стал новым партнёром Пике-тян в последнем спектакле-балете, сценарий для которого сочинил сам принц Мартин. Пике-тян писала, что её сердце впервые за долгие годы снова стало замирать в груди. Они с Кёртисом уже несколько раз ходили на свидание.
— Вот и хорошо, — Факир вздохнул с облегчением. — Я переживал за неё. Очень хотелось увидеть и её счастливой.
— Как и мне! Ведь, в конце концов, после долгих мучений всё сложилось отлично даже у Нины, Генриха и Бертильды.
— Откуда ты про них знаешь? — удивлённо посмотрел на жену Факир.
— Про Генриха и Нину мама рассказала. Тётя приезжала к ней извиняться недавно. Не знаю, что на неё нашло, но она приехала в Кинкан Таун с единственной целью — попросить прощения за всё зло, которое причинила мне в детстве, и за каждое злое слово, сказанное маме. Заодно она поведала о том, что её жизнь в столице поначалу была тяжёлой. Юрген-сан, отец Генриха, заботился о ней, как и обещал, вот только Генрих никак не желал признавать родного отца. Убегал из дома, связался с дурной компанией, в шестнадцать лет был пойман на воровстве и едва избежал тюрьмы… Этот кошмар продолжался до его совершеннолетия. А потом Генрих пропал после своего восемнадцатого дня рождения. Нина поседела, пока искала его. Она уже оплакала его смерть и не надеялась когда-либо увидеть живым. Спустя полгода, Генрих вернулся. Он рассказал матери и отцу, что нанялся матросом на какое-то морское судно. Корабль находился в плавании шесть месяцев, а теперь прибыл назад в родной порт, но скоро опять уйдёт по другому маршруту. Генрих сказал родителям, что решил остаться на этом корабле. Путешествовать по морю ему понравилось. По словам Нины, Генрих стал совершенно другим человеком. Он перестал дерзить отцу, помирился с ним, да и с матерью общается теперь иначе, с куда большим уважением. Сейчас он уже дослужился до звания младшего унтер-офицера и не собирается останавливаться на достигнутом. Сказал, что не успокоится, пока не станет адмиралом, и готов положить на это всю жизнь.
— Хоть какая-то цель появилась, кроме краж и издевательств над слабыми, — мрачно усмехнулся Факир. — А то я всерьёз опасался, что из этого мальчишки ничего путного не выйдет. Рад, что ошибся. А о Бертильде как тебе удалось узнать?
— С ней недавно столкнулась в столице Пике-тян. Выяснилось, что Бертильда вышла замуж за известного ювелира. Они вместе делают и продают замечательные украшения из самоцветов, которые пользуются большой популярностью. Но с балетом Бертильде пришлось попрощаться.
— Да, слышал, она повредила ногу во время выступлений ещё пять лет назад и не смогла восстановиться… А незадолго до этого потеряла отца. Непросто ей пришлось. Несмотря на все её прежние выходки, я невольно пожалел её.
— К счастью, сейчас Бертильда нашла себе занятие, которое ей по душе, и, что главное, по словам Пике, её характер изменился. Она стала намного добрее к людям, словно что-то важное поняла.
— Преображение людских сердец — волшебство куда большее, чем способность писать сбывающиеся истории, — заметил Факир. — Но мы с тобой, несмотря ни на что, — наклонился он ближе к жене, — можем создать ещё одну сказку.
— Какую?! — округлились от удивления глаза Ахиру.
— Я придумал сюжет. Сначала мы съездим на выступления в столицу, сорвём там заслуженную бурю аплодисментов, а потом, вернувшись, начнём работать над сказкой. Впрочем, мы можем начать уже сегодня, большой беды не будет.
— Но о чём речь? — недоумевала Ахиру.
— Эту маленькую сказку я хочу баюкать на руках, как некогда Сесиль. Она станет нашим сыном или дочкой. Ты хочешь такую сказку?
Ахиру медленно подняла глаза на Факира и, встретившись с ним взглядом, расцвела счастливой улыбкой.
— Очень хочу, — растрогавшись, проговорила она. — Очень!
— Вот и закончилась эта история, Удзура-тян, — Дроссельмейер вздохнул и медленно поднялся из кресла, потягиваясь, чтобы размять затёкшие ноги. — Все довольны, и даже мой сюрприз удался. Правда, никто не понял, что сказку о девочке, понимающей язык животных, написал я одиннадцать лет назад, сидя за этим столом… Ну да ладно. Зато моя пра-пра-правнучка растёт замечательной красавицей, и её магический дар вполне может передаваться по наследству. Непременно однажды напишу сказку, в которой встречусь с ней и покажу другое своё волшебство!
— Не надо, дзура! — отчаянно замахала руками кукла. — Сесиль-тян будет печальной после твоих сказок! Она будет грустить и плакать! А Удзура-дзура хочет, чтобы Сесиль-тян только улыбалась и радовалась!
— С чего ты взяла, что Сесиль-тян опечалится из-за меня? — с искренним изумлением спросил Дроссельмейер. — Ты до сих пор не веришь, что я изменился? А что если добрые сказки моему сердцу теперь ближе? Я хочу показать Сесиль-тян такое волшебство, которое заставит её глаза радостно сиять. Ведь в моём мире есть место и для светлой стороны вещей, — с этими словами Дроссельмейер наклонился к Удзуре и протянул ошеломлённой малышке украшенное вафельными розами и мармеладными бабочками шоколадное мороженое.
03.08.2017г.