— Нет. Полтора месяца назад механизм разрушился. Блокирующая стена вокруг города пропала.
— Сама по себе?
Факир вздохнул.
— Не хочу хвастаться, но я был одним из тех, кто внёс посильную лепту в избавление Кинкан Таун от магических чар сбрендившего старика. Видишь ли, я могу понять его желание отомстить людям, убившим его, но чем виноваты их потомки? Чем виновата ты, Лили, моя сестрёнка Рейчел? Дроссельмейер мстил всем подряд без разбора, даже персонажам собственных историй. Мифо, Ахиру, Нэко-сенсей существовали в этом мире лишь благодаря его сказкам, но ни один из них не был счастлив, потому что Дроссельмейер ненавидел и их тоже. Он не мог позволить счастья никому, поскольку сам испытывал лишь горечь и боль. Ему хотелось мучить и других тоже.
— Значит, Ахиру-тян, Мифо-сама и наш бывший учитель балета…
— Они никуда не пропадали, — грустно вздохнул Факир. — Я бы сам хотел, чтобы они остались, но… Сказка закончилась, наши миры разъединились, и персонажи сказок вернулись в вымышленный мир. Зато реальный город вернулся к нам в неискажённом виде. Многие люди, которых ты якобы впервые видишь, на самом деле находились рядом с тобой всегда, но на них были наложены разнообразные чары, радикально изменявшие внешность. Ты забыла прежний вид своих друзей, а настоящего никогда не знала, поэтому для тебя это новые люди. И если бы ты не начала вспоминать те времена, когда два мира соединялись, у тебя бы не возникла путаница в голове. Когда чары Дроссельмейера развеялись, у всех, кто находился под их влиянием, исчезла память о прошлом, вплоть до мгновения очищения города от магии. Все стали жить так, будто с Кинкан Таун ничего необычного никогда не происходило. И я бы предпочёл, прости уж за откровенность, чтобы ты тоже была в числе забывших.
— Но почему?!
— Помнить о прошедшем больно. Я до сих пор тоскую по тем, кого уже никогда не встречу здесь.
Пике вся поникла. Её руки безжизненно повисли вдоль тела.
— А я думала, что схожу с ума. В конце концов, даже Лили перестала мне верить. Но все мои воспоминания были настоящими! Почему же вы… ты…— она в отчаянии вцепилась в край его шарфа, притянула к себе, задыхаясь от подступавших слёз обиды. — Почему не рассказал раньше? Пусть это больно, пусть никого не вернуть назад, но разве не стоило сказать мне правду сразу, когда я только спросила?!
Факир невесело усмехнулся, отвернувшись.
— Знаешь, какое у меня было прозвище и роль в сюжете сказки? Бесполезный рыцарь. Трусливый рыцарь. Тот, кто не смог защитить Принца и глупо погиб, разорванный когтями чудовища.
— Нет! — отшатнулась Пике. — Не верю. Только не ты.
Не отводя её рук, Факир рванул ворот плаща, обнажая правое плечо. На землю градом посыпались пуговицы школьной формы с мундира и рубашки. На белоснежной коже багровели три безобразных рубца, будто оставленные чьей-то гигантской когтистой лапой.
— Вот твоя долгожданная правда, — горько усмехнулся Факир. — Я однажды уже умер. Задолго до того, как выбраться следом за Мифо и Ахиру из вымышленного мира в Кинкан Таун. Однако мне крупно повезло: Дроссельмейер, слава его бессмертному гению, вселил душу Рыцаря из сказки в тело собственного далёкого потомка. Поэтому я отчасти был связан ролью персонажа истории, а отчасти являлся настоящим человеком из плоти и крови. Вот почему я остался в городе по сей день, а Мифо и Ахиру не смогли. По изначальной задумке Дроссельмейера, всем нам предназначалось в будущем погибнуть. Мифо и я стали бы жертвами злобного чудовища — Великого Ворона, вызванного из сказки. Ахиру, признавшись Мифо в любви, должна была исчезнуть во вспышке света. Всем нам предначертали беспрекословно исполнять наши роли и не оставили выбора. Даже наши чувства рассортировали по полочкам. Каждый должен был любить только определённого героя, предназначенного ему или ей сказкой. Впрочем, — Факир немного остыл от вспышки гнева, — нам с Аотоа удалось переломить сюжет и спасти всех, в том числе Ру, от ужасного финала. Помнишь Ру?
— Разумеется, — едва слышно откликнулась Пике. — Она танцевала па-де-де с самым красивым парнем в школе — Мифо-сама, а мы завидовали ей. Танец Ру-сан всегда был великолепен.
— Ру избавилась от своей роли злодейки — дочери Великого Ворона и последовала за Принцем в сказку, так как любила его. Не по приказу Дроссельмейера, а по-настоящему, — Факир запахнул плащ и потёр озябшие ладони. — Эти двое теперь счастливы. Я рассказал тебе всё. Ты довольна?
Пике сглотнула слезы и, решившись, крепко ухватилась за локоть Факира. Тот сделал вид, будто не почувствовал её успокаивающих прикосновений. Внутри у него всё клокотало от отчаяния.
«Нет, так нельзя, — думал он. — Я не был полностью честен с ней. А если уж взялся говорить, надо рассказать всю правду до конца».
— Знаешь, — снова заговорил Факир, и теперь, Пике готова была поклясться, в глазах его блеснули непролитые слёзы, — я не признался тебе в том, кто на самом деле спас город. Но ты, наверное, догадываешься?
— Нет.
— Твоя исчезнувшая подруга.
— Ахиру?!
— Да. Благодаря ей, я сумел поверить в свои силы и противостоять Дроссельмейеру. Если быть честным, всех нас спасла именно эта маленькая девочка. Без неё сердце Мифо никогда не собралось бы воедино, Ру никогда не призналась бы в своих чувствах, а я навсегда остался бы просто Трусливым Рыцарем.
Пальцы Пике на его локте ослабели и разжались.
— Но ведь Ахиру-тян где-то далеко сейчас? Ты, кажется, говорил, она вернулась в сказку?
— Не важно, далеко она или близко. Это не имеет для меня никакого значения. Я обязательно верну её, — промолвил Факир, и его взгляд стал решительным. — Я разобьюсь вдребезги, но верну Ахиру обратно в реальный мир!
Комментарий к Глава 4. Партнер в Pas de Deux * Приседание, полуприседание, глубокое приседание.
Выставление ноги на носок; поднимание ноги вперед, в сторону, назад.
Большой прыжок с продвижением вперед; тридцать два полных оборота на одной ноге.
Прыжок вверх из пятой позиции, быстрый удар бедрами одно о другое, приземление в пятую позицию со сменой ног во время прыжка.
Четыре последовательных этапа в балетном танце двух партнеров, называемом па-де-де (Pas de deux).
====== Глава 5. Найдёныш ======
Трудовые будни продолжались. Вернее, один за другим сменялись дни, заполненные одновременно счастьем и мукой. Пике нетерпеливо ждала, когда закончатся уроки, и, быстро переодевшись, мчалась со всех ног на тренировку. В большом зале её неизменно встречал Факир, и они отрабатывали ещё несколько новых движений танца.
Спустя месяц Пике неплохо сумела выполнить половинное фуэте, и гран жете не вызывало прежних затруднений. На прошлой неделе она сбила себе коленки, но научилась выполнять прыжки в сольной партии. Насчет поддержки в па-де-де можно не волноваться: Факир не позволит ей упасть.
И всё же… Вечный лёд в его глазах не тает, и ей теперь известна причина. Как бы он ни относился к ней, он до сих пор не может забыть Ахиру. Это очевидно. Как бы Пике ни старалась, ей не изменить его чувств.
Но ведь должен он когда-нибудь успокоиться? Почему он одержим девушкой из сказки? Той, кого больше не существует в реальном мире?
Пике даже не подозревала, что Факир рассказал в тот вечер, провожая её домой, далеко не всю правду. Разумеется, девочка не могла знать о его ежедневных походах затемно на озеро, о мрачных предупреждениях Аотоа, начавшего опасаться за здоровье друга…
Пике видела одно: глаза Факира ненадолго теплели, когда им вдвоём удавалось удачно выполнить новый элемент танца, а их балет становился с каждым днём всё более гармоничным, слитным, раскрывающим сердца, но в остальные мгновения юноша вёл себя чрезвычайно сдержанно. В конце концов, Пике научилась просто быть рядом и не просить для себя ничего. Она знала одно: Факир всё-таки иногда забывал свою боль, поддерживая её в танце.
О большем Пике и мечтать не могла.
В декабре выпал снег, а темнеть стало ещё раньше, поэтому каждый вечер Факир обязательно провожал свою партнёршу до ворот женского общежития или до дверей дома в выходные дни, правда, избегая знакомства с родителями Пике, а сам уходил бродить по городу.