На следующее утро Трофима вызвали на допрос. Он вернулся с разбитыми губами и вытирал кровь подолом рубахи, платка у него не было. Семен это хорошо запомнил, потому что мать всегда давала ему платок и сердилась, если он рот вытирал ладонью или рукавом.
Трофим шепотом сказал Семену, чтобы он попросился в уборную. Семен отказался, потому что утром их выводили всех и он еще не хотел, тем более, что сейчас он играл с мужчиной в футбол. Они начертили мелом на полу ворота и гоняли скомканную бумажку. Когда он не послушался, Трофим больно дернул его за ухо, и Семен согласился. Трофим постучал в дверь и сказал, что мальчик хочет в уборную.
Его вывел высокий полицейский. У полицейского была потная теплая ладонь. Семену хотелось выдернуть свою ладонь и вытереть, но полицейский держал его крепко. В коридоре стоял Осипов. Семен его узнал сразу. На нем были все те же блестящие сапоги, на желтых скрипучих ремнях висела кобура с пистолетом. Семен с ним поздоровался, а Осипов отвернулся, и Семен обиделся, потому что Осипов смотрел в его сторону, и Семен громко сказал ему «здравствуйте».
Во дворе им встретился офицер. Полицейский, криво улыбаясь, сказал:
— Герр гауптман, мальчик ка-ка, — и стал тужиться, Семену стало смешно, он же ведь не маленький. Полицейский подвел Семена к забору, отодвинул доску и зашептал: — Подползешь под проволокой. Не вставай, ползи и ползи. Понял, понял? — говорил шепотом полицейский.
— Понял, — сказал Семен.
— А там тебя ждет старуха. Понял?
— Понял, — сказал Семен, хотя пока еще ничего не понимал.
Он прополз под проволокой, и в лопухах его действительно ожидала старуха. Они побежали, и у реки, в осоке, Семен порезал палец об острую травину.
— Пососи, — сказала старуха.
Старуха перекрестилась, пошамкала ртом и начала рассказывать:
— А я твою мать Нюрку знала, жила у меня, когда на учителку училась. И отца твоего знала. Бедовый мужик. — Старуха улыбнулась. — Потеха. У Нюрки был другой хахаль, а твой-то раз и увез. — Старуха рассмеялась. Во рту у нее был один очень длинный зуб, она косила глазом и хромала. Потом, когда он прочел свою первую сказку о Бабе Яге, ему приснилась эта старуха, и было совсем не страшно. И вообще все сказки ему казались выдуманными и нестрашными.
От старухи Семена забрал мужчина, у которого была одна нога, к обрубку другой был пристегнут костыль. Он приехал утром и стал Семена учить новой фамилии.
— Запомни. Теперь твоя фамилия Тихомиров, а зовут Петькой, а я твой батька.
— Не батька, а папа, — поправил Семен.
— Нет, батька. В деревне говорят не «папа», а «батька».
Семен подумал и решил согласиться, у него был свой папа, а этого он мог звать и батькой. Они ехали, не торопясь, хотя лошадь совсем не устала, и его батька время от времени спрашивал:
— Как твоя фамилия?
— Тихомиров, — отвечал Семен. Потом они свернули в лес, из-за деревьев вышел Осипов и сказал:
— Здорово, Буслаев!
Семен на него обиделся еще во дворе школы и решил не отвечать.
— Ты что, меня не узнал? — спросил Осипов.
— А вы разве меня не узнали в школе? — спросил Семен.
— Нельзя мне было тебя узнавать, а теперь вот можно.
У Осипова на груди висел немецкий автомат. Семену очень хотелось потрогать автомат, так близко немецких автоматов он еще не видел.
— Если что, — сказал человек с деревянной ногой, — дашь мне автомат. Я задержу.
— Почему ты? — возражал Осипов. — Я сделаю это лучше. Я это очень хорошо сделаю.
Семен никак не мог понять, о чем они говорят и что собираются делать, но спросить стеснялся.
— С одной ногой я не уйду далеко, зачем мальцу пропадать.
— Обойдется, — сказал Осипов. — Здесь поста не должно быть.
Дальше они ехали молча. Семену хотелось, чтобы Осипов с ним заговорил, он уже почти простил его, но взрослые молчали.
— Обожди, — попросил Осипов. Он раздвинул кусты и стал что-то высматривать.
— Ну что? — спросил одноногий.
— Заметят, если с подводой, — сказал Осипов.
— Из пулемета не достанут, а пока через болото переберутся, далеко будем.
— Если у них мотоцикл, то в обход догонят… Лошадь придется бросить.
— Жаль, хорошая трехлетка.
— А жизни тебе не жаль?
Лошадь привязали за вожжи к дереву, и она тут же стала щипать траву, отмахиваясь от многочисленных слепней. Семен с одноногим пошли лесом, а Осипов остался…