Нет, так дело не пойдет. Прежде всего надо поточнее разобраться в характере отношений.
Он взял лист миллиметровки и крупно надписал сверху: «Анализ моих взаимоотношений с Тоней Г.». Раздумывая, припоминая подробности встреч и настроений, он постепенно построил график. По оси абсцисс было отложено время, по оси ординат – сила чувства в условно принятых Володей единицах. Красная кривая выражала отношение Володи к Тоне, а синяя – ее отношение к нему. На точках переломов стояли краткие пояснения: «пляж», «на концерте», «диспут об искусстве»…
Володя так углубился в анализ, что не заметил, как вошел и остановился за его спиной Морозов.
– Хм, – произнес Морозов. – Ты бы действовал в логарифмическом масштабе. Смены настроений были бы выразительнее.
Володя быстро прикрыл график рукой.
– Мысль, – согласился он. – Вместо величин чувств откладывать их логарифмы…
– Эх ты, досужий анализатор. Ну-ка, Вовка, говори, что у тебя стряслось?
И тут Володя, всегда такой сдержанный и уравновешенный, вдруг понял, что самоанализ – ничто, пыль, тлен по сравнению с доверительным разговором. Сбивчиво и торопливо, словно опасаясь, что его прервут, он рассказал Морозову все без утайки о своих трудных отношениях с Тоней Гориной и закончил классическим вопросом:
– Что мне делать, Алеша?
«Нашел у кого спрашивать совета…» – невесело подумал Морозов. Но у Володи была в глазах такая мольба, что язык не повернулся ответить «не знаю», хотя истина заключалась именно в этом ответе.
– Послушай, – сказал он, глядя в окно на яркие фрески противоположного корпуса. – Я не очень-то гожусь в советчики, но… объяснись ты с ней начистоту. Признайся в любви и…
Он хотел добавить: «…и не морочь мне голову», но удержался.
– Разве она сама этого не понимает? – спросил Володя, искренне удивленный.
– Конечно, понимает, но… в общем, надо объясниться. Объяснение, по крайней мере, тем хорошо, что внесет какую-то ясность. – Морозов усмехнулся при мысли о том, как легко давать советы другим. – Вызови Тоню на свидание, попроси, чтобы она выслушала тебя, не перебивая… встань, черт побери, перед ней на колени… Наши предки прекрасно все это умели, а мы почему-то разучились…
– На колени? – еще больше изумился Володя.
– Да! На колени! – Морозов крупно зашагал по комнате, пытаясь подавить в себе закипающее непонятное раздражение. – Скажи, что жить без нее не можешь. Не отпускай ее ни на шаг. Куда она, туда и ты! Иначе непременно появится кто-то другой! – Он остановился перед Володей, сунул ему в руки коробочку видеофона. – На! Вызывай ее сейчас же, при мне! Ну, быстро!
– Хорошо, – оторопело прошептал Володя.
Тоня пришла в беседку точно в назначенный час. На ней было платье без рукавов, при малейшем движении оно вспыхивало разноцветными искрами, меняло цвет.
В саду сгущалась вечерняя синева, на небе высыпали звезды.
– Какая ночь! – сказала Тоня, остановившись у входа в беседку. Она закинула руки за голову, поднятую к звездам, и с чувством произнесла: – «Какая ночь! Алмазная роса живым огнем с огнями неба в споре, как океан, разверзлись небеса, и спит земля – и теплится, как море».
Володя любовался ее лицом, ее руками, с наслаждением слушал Тонин звучный голос. Ему хотелось выразить свой восторг. Но он не умел.
– Тоня, – сказал он. – Здравствуй, Тоня.
– Привет, – улыбнулась она. – Куда пойдем?
– Посидим здесь. Тоня. Мы почти не бываем вдвоем…
– Сегодня бал у математиков, у них всегда очень весело, но, если хочешь, посидим немного.
Они сели на скамейку. «С чего начать?» – взволнованно подумал Володя.
– Ну, что у тебя? – прервала Тоня затянувшееся молчание. – Сдаешь зачеты?
– Сдаю… А у тебя что нового?
– Ничего особенного. Сегодня было много переговоров с Луной. У Чернышева такой приятный голос, даже когда он сердится. Он требовал прислать какое-то снаряжение. Тебе не надоело сидеть?
– Тоня… – Володя несмело взял ее руку в свои ладони. – Тоня, скоро наша группа улетит на Луну, и я хотел… я хотел тебе сказать…
Она быстро взглянула на него.
Вот теперь следовало, по совету Морозова, упасть на колени. Но Володя будто одеревенел. Он подумал, что неприлично так долго держать ее руку, и выпустил.
– Что же ты хотел сказать?
– Тоня… – Володя еле шевелил языком, все приготовленные заранее слова напрочь выскочили из головы. – Тоня, – продолжал он с отчаянной решимостью. – Я бы очень, крайне хотел, чтобы мы… чтобы мы всегда были вместе… Куда ты, туда и я…