– Вот и хорошо, – заулыбалась Тоня. – Вот и пойдем на бал к математикам. – Она встала. – Ну, что же ты? Пойдем, скоро начнется.
– Нет. – Володя помотал головой и тоже поднялся со скамейки. – Нет, Тоня, ты не понимаешь… Лучше я уйду…
Он потерянно кивнул и, не оборачиваясь, побрел прочь. Она озадаченно смотрела ему вслед. Потом достала зеркальце, поправила волосы – это помогло ей справиться с растерянностью.
– Дивергентный какой-то, – тихо проговорила Тоня.
Она была неправа. Дивергенции, то есть расхождения, отклонения от правил, начались несколько позже.
После объяснения с Тоней Володя провел бессонную ночь. Зато на утренних занятиях он проспал учебный фильм «Обеспечение безопасности при текущем ремонте вспомогательных плазмопроводов». Во второй половине дня он сдавал практикум по приготовлению пищи в вакуумных условиях и только вечером, окончательно освободившись, отправился к Морозову, чтобы отвести душу.
В коридорах общежития было шумно, из-за полуоткрытых дверей слышались голоса, смех, музыка. У Морозова в комнате сидели трое парней, они спорили о чем-то. Включенный кристаллофон выкрикивал какую-то старинную песню из морозовской коллекции, высокий отчаянный голос выводил:
– О! Вот кого сейчас спросим! – Морозов подскочил к Володе и втянул его в комнату. – У нас тут разговор зашел о Плутоне. Помнишь, ты мне говорил о докторе Моррисе, ну, об этом планетологе, который безвылазно сидит на Тритоне…
– Да брось, Алеша, – прогудел басом розовощекий юноша. – Одни догадки у Морриса, никаких серьезных доказательств.
– Вот мы и спросим Володю. – Морозов поморщился от слишком уж громкого хриплоголосого хора, грянувшего из динамика кристаллофона. – Сделай-ка потише, Виктор. Так вот, – вскинул он взгляд на Заостровцева, – верно ли, что Моррис…
– Понятно, – прервал его Володя. – Когда-то мать рассказывала, что Моррис видел там «Дерево». У нее в записках есть об этом.
– Что значит «видел»? – сказал розовощекий Виктор. – Если он смотрел в телескоп, то почему не сфотографировал?
– Он снимал. Но на пленке вышло только слабое пятнышко.
– А! – махнул рукой Виктор. – Пятнышко, видите ли. Этому Моррису вечно что-нибудь мерещится.
– Неверно, – тихо сказал Володя. – Есть объективные подтверждения.
– Данные разведки, что ли? Но ведь тоже – ничего определенного! Ну, одно световое пятно на десять километров пленки – разве это подтверждение?
Володя не ответил. Да и что отвечать? После страшной гибели «Севастополя» десять лет назад всполошилась Земля. Десятки, сотни автоматических зондов пошли к Плутону. Это общеизвестно. Угрюмая черно-серая, будто графитовая, пустыня с округлыми горными хребтами бесконечно тянулась на бесчисленных снимках. Многие пленки почему-то были засвечены. И лишь изредка снимки фиксировали слабое, размытое световое пятно. Споры об этом странном проблеске в царстве вечной тьмы не утихли до сих пор. Большинство ученых склонялось к тому, что на Плутоне возможна вулканическая активность. Роковым образом «Севастополь» совершил посадку в зоне действующих вулканов в момент извержения…
Но были скептики, не принимавшие этой гипотезы. Не верил в вулканы и Володя Заостровцев. «А во что ты веришь? В „Дерево“?» – не раз спрашивал его Морозов. Володя пожимал плечами. А однажды ответил с каким-то вызовом, удивившим Морозова: «Вот слетаю туда, тогда и поговорим». Этот разговор был года три назад, они тогда на втором курсе учились. «Интересно, – сказал Морозов, – как ты полетишь на запретную планету?» Володя, разумеется, прекрасно знал, что Международная федерация космонавтики объявила Плутон и его окрестности запретной для человека зоной. Тем более удивительным, гусарским каким-то показался Морозову его ответ: «Запретный плод сладок».
Теперь, когда этот настырный Виктор стал наседать на Володю, как будто именно тот несет ответственность за фантазии доктора Морриса, а остальные гости Морозова поддакивали и посмеивались, – Володя не стал ввязываться в спор. Он направился к двери.
– Погоди! – окликнул его Морозов. – Ребята, управляйтесь сами. Где фруктовый сок – вы, к сожалению, знаете не хуже меня. Уходя, выключите включенное и приберите разбросанное. У нас с Володей срочное дело.
Они сбежали по лестнице вниз, уклонились от шумной компании, зазывавшей их в кафе под полосатым тентом, и зашагали в сад.