– Да, знаю. На целый год у тебя программа, я слышал. Когда стартуешь?
– Через неделю. Последние грузы принимаю. Вот Лавровский новые зонды привез для Юпитера. Сегодня американцы начнут подвозить оборудование для своих станций. А там – генеральный осмотр и старт. Ну, скажу я вам, Радий Петрович, этот новый корабль класса «Д» – чудо! О такой грузоподъемности, да и скорости, только мечтать приходилось.
Возле космотанкера он высадил пассажиров.
– Счастливого полета, Федя, – сказал Шевелев. – Мы не застанем тебя, когда вернемся из рейса.
Они обнялись. Потом, прощаясь с практикантами, Чернышев спросил:
– Ну как, Алеша?
– Все в порядке, Федор. – Морозов стиснул ему руку. – Счастливого полета.
Чернышев повел вездеход дальше – туда, где высился желто-красный конус его корабля.
– Так вот, – обратился Шевелев к своему экипажу. – Перед вами космотанкер «Апшерон» системы Т-2, четвертой серии. Специфика: наличие наружных контейнерных поясов, предназначенных…
– Мы проходили Т-2, – сказал Морозов, глядя на корабль Чернышева.
– Иначе бы вы не находились здесь, – отрезал Шевелев. – Прошу не перебивать. Назначение контейнерных поясов…
Радий Петрович шевельнулся в кресле и, еще окончательно не очнувшись от забытья, понял, что перегрузка кончилась. И еще каким-то особым командирским чутьем он догадался, что все на корабле в порядке.
Приборы работали.
Рядом с красной программной кривой на мнемосхеме появилась золотистая фактическая. Они шли рядом, переплетаясь.
Да не приснилось ли ему то, что было? Нет, не приснилось: кривая истинного курса шла не от старта. Она появилась недавно. Возмущение Ю-поля «отпустило» приборы, включилась система ориентации, и теперь командир знал свое место в Пространстве. Все в порядке. Только радио пока не работало.
Он посмотрел на молодых. Они спали.
Радий Петрович привык смотреть на молодых людей с точки зрения их пригодности к космоплаванию. Судил придирчиво, в характеристиках был сдержан. Полагал, что нажимать кнопки, побуждая автоматы к действию, сумеет каждый. Потому и ценил превыше всего в молодых космонавтах спокойствие, собранность и – в глубине души – физическую силу и стать.
Эти двое там, на Луне, не очень ему понравились. Внешность у Морозова, верно, была не плоха, однако парень показался ему излишне бойким в разговоре. Заостровцев тоже был не хлипок сложением, но выглядел пришибленным, неуклюжим. Меньше всего нравились командиру его растерянные глаза.
Теперь, после того что случилось, он смотрел на них по-другому. На своем межпланетном веку Радию Петровичу доводилось видеть немало всякой небывальщины. Никогда не забыть ему ревущих призраков Нептуна; там, в пустоте, где никакого звука быть не может, от этого раздирающего рева сдавали нервы у самых закаленных пилотов. Помнил он дикую гонку: корабль уходил от неожиданного потока метеоритов на таком режиме, когда магнитострикторы не справлялись с потоком плазмы и она вот-вот могла прорвать защиту и сжечь корабль. Помнил нападение металлоядных бактерий на корабль у берегов свинцового озера на Меркурии. Да мало ли что могло приключиться за три десятка лет с человеком в космосе!
Но чтобы человек без приборов сориентировался в Пространстве – такого не было. Такого не могло быть.
Радий Петрович посмотрел на Заостровцева. Обыкновенное лицо – худощавое, небритое, с россыпью бледных веснушек вокруг носа. Что за непонятная, нечеловеческая сила в этом парне?
Он перевел взгляд на Морозова. Крутой лоб, четкий рисунок подбородка – с виду этому больше пристало… что?.. способность творить чудеса?
Разбудить их, расспросить толком… Странная, непривычная робость овладела командиром.
Вдруг он услышал знакомое трезвучие радиовызова. Ага, есть связь! Женский голос отчетливо произнес:
«Танкер „Апшерон“! Танкер „Апшерон“! Здесь – ССМП. Почему не отвечаете Луне-2? Луна-2 вас не слышит. Танкер „Апшерон“!»
Вот как, дело дошло уже до Службы Состояния Межпланетного Пространства! Видно, связисты Луны отчаялись отыскать их, забили тревогу, и теперь за дело взялась самая мощная радиостанция Земли. Командир включил сигнал ответа, быстро заговорил:
– Земля, здесь – «Апшерон», вас слышу! Прием.
Теперь – ждать, пока эти слова дойдут до далекой Земли.
Наконец обрадованно зазвенел женский голос:
«Слышу! Командир Шевелев, вас слышу! Сообщите состояние экипажа!»
Радий Петрович откашлялся. Надо покороче, не стоит пока вдаваться в подробности.