Я обратил внимание на венчик, окружавший голую макушку аборигена. Волосы шевелились, трепетали, как на ветру, и мне пришло в голову: не служат ли они этакой «антенной», скажем, для передачи мыслей? Звуковой речи у плутонян нет, но, несомненно, они друг с другом общаются – почему бы не предположить общение направленной мыслью?
Бедняга, он, должно быть, отчаянно к нам взывал, он пытался что-то объяснить – но мы не понимали его, а он нас не слышал.
Тем временем Морозов дал ход и повел машину к тау-станции. Я же быстро приготовил походный интроскоп, чтобы просветить аборигена. Особенно занимала меня контактная пряжка.
Я слышал, как Морозов в кабине ведет разговор с командиром, докладывает о нашем госте. Потом вездеход остановился. Морозов вошел в шлюз и передал приказ Прошина: немедленно выпустить аборигена, ехать к лодке и через сорок пять минут – к моменту выхода корабля из радиотени – доложить о готовности к старту.
– Пункт «е» разрешает нам определять…
– Это верно, – сказал Морозов, – но степень опасности возросла. Посмотрите сами.
Я шагнул в кабину. Сквозь лобовое бронестекло было видно, как возле машины толпятся аборигены. Что-то они делали, тащили блоки, некогда мне было присматриваться. Морозов указал на Дерево, на отпочковавшийся от него ствол и сказал:
– Очень быстро растут. Эта… отделившаяся конструкция… она, кажется, подвижна… Надо уходить.
Он с трудом шевелил языком, усталость едва не валила его с ног.
– Хорошо, – сказал я. – Но только через пятнадцать минут.
Мне нужно было провести хотя бы беглую интроскопию, без этого я просто не мог уехать. А получаса нам бы хватило, чтобы на большой скорости добраться до десантной лодки.
Морозов неохотно согласился, и я поспешил в шлюз.
Абориген сидел на корточках возле радиатора. Вроде бы он немного отошел в парнике, который я для него устроил. В его руках я увидел блоки – ту самую парочку блоков с резьбой, которую мы давеча прихватили для исследования. Кажется, я уже записал, что аборигены выглядят абсолютно бесстрастными, их лица не выражают никаких эмоций, – но тут мне почудилось в лице нашего гостя выражение упрямой решимости: дескать, скорее умру, чем отдам вам эти блоки.
Однако некогда мне было наблюдать за эмоциями. Я включил интроскоп и начал беглый – к сожалению, весьма беглый – осмотр. С первого взгляда стало ясно, что пищеварительных органов у аборигена нет вовсе. Сердце было примерно земного типа, четырехкамерное, а дыхательный аппарат выглядел неразвитым или, скорее, рудиментарным. Контактная же пряжка имела внутри, в полости живота, разветвленную форму, обросшую густой сетью кровеносных сосудов. Значило ли это, что тау-энергия в том виде, в какой преобразовывала ее зарядная станция, переходила непосредственно в кровь?
Нужно было, конечно, сделать экспресс-анализ крови и массу других измерений, как раз меня заинтересовали тени в полости живота аборигена – еле различимые тени каких-то отростков. Но я даже не успел к ним как следует присмотреться. Наш гость вдруг заметался по шлюзу. Он кидался из угла в угол, бился о стенки, я бросился его ловить. Это продолжалось с минуту. Морозов, вошедший в шлюз, заявил, что время истекло. Мы надели шлемы, и Морозов отворил наружную дверь. Плутонянин, не выпуская из рук кирпичики блоков, вывалился из шлюза.
Они помчались на юг, к тому месту, где оставили десантную лодку. Слева проплыл горный склон, и вспыхивающие там огоньки размывались от большой скорости езды, мелькали желтыми черточками. В свете фар круглились черные холмы. Морозов объехал их и увидел: курс вездехода пересекала группа аборигенов, они передвигались быстро, длинными прыжками. Морозов хмуро смотрел на них. Чего это они забегали, вместо того чтобы делать свои блоки?
– Вы, кажется, сказали, что эта… отделившаяся ветвь подвижна? – спросил Лавровский.
– Мне так показалось. От Дерева могут отделяться подвижные излучатели. Вспомните «Севастополь».
– Вы хотите сказать…
– Да. Если бы Дерево было достроено до конца, то они бы нас сожгли.
– Но почему? – сказал Лавровский, помолчав. – Неужели несхожесть цивилизаций – достаточное к тому основание?
Вездеход обогнал большую группу аборигенов, передвигавшуюся в том же направлении.