Знал и то Морозов, что долгие годы пытается неутомимый Лавровский проникнуть дальше, в глубь, в подкорку – зафиксировать состояния мозга, при которых информация из несознаваемой долговременной памяти может поступить в действующую кратковременную. Дать выход полезным инстинктам, дремлющим в подсознании, хочет Лавровский – ну, хотя бы таким, какие усилят слух, обоняние, мышечную силу…
– Видите? – наставил Лавровский палец на «аквариум». – Над этой штукой мы бились много лет, а продвинулись сильно за последние полтора месяца. Это – аттентер.
– Что?
– Кстати, название предложил ваш друг Буров, он мне очень помог. Аттентер. От латинского attentio – внимание. Когда я думаю или вспоминаю, в моем мозгу пробегает цепочка нервных возбуждений, – ну, это в школе проходят. Как бы луч света выхватывает из тьмы в коре мозга, в каждый данный момент, нужные группы клеток, соответствующие ходу мысли. Этот «световой луч» – внимание. Похоже, что мы нащупали механизм переключения внимания. Он не проникает в подсознание, не высвечивает тайные области. Но почему, собственно?..
Тут пропищал сигнал вызова. Лавровский вынул из кармана видеофон, нажал кнопку ответа. На экранчике – Морозов мельком увидел – возникло круглое лицо женщины, обрамленное белокурыми кудряшками. Похоже на старинную миниатюру, вскользь подумал он.
– Здравствуй, Кира, – сказал Лавровский. – Ты уже приехала?
– Я только что прилетела и удивлена, – раздалось сочное контральто. – Ты бы мог меня встретить.
– Я очень занят.
– Как всегда. Когда ты приедешь сегодня? Я хочу позвать Семеновых и Келлера, я привезла дивные видовые фильмы.
– Кира, я не смогу рано приехать.
– Очень мило, – в голосе женщины послышалась обида. – Я вижу, ничего не изменилось…
– А что могло измениться за три недели? Я постараюсь выбраться пораньше, но вы меня не ждите и смотрите фильмы.
– Кто там стоит рядом с тобой? Эта особа?
– Рядом со мной стоит Морозов, и ему неинтересно слушать наш разговор. До свиданья.
Лавровский выключил видеофон и, потирая лоб, сел в кресло.
– На чем мы остановились?
– Механизм переключения внимания не проникает в подкорку, – напомнил Морозов.
– Да, да! Почему вы стоите, Алеша? Налейте-ка себе и мне витаколу, вон стаканы на полке, и сядьте. – Лавровский отхлебнул пенящегося напитка. – Ну так, переключим внимание. Подсознательная работа мозга доступна сознанию, но не попадает в самоотчет, потому что ее не «высвечивает» аттентер, вот этот механизм переключения внимания. Что-то мешает, какой-то заслон. Заслон, созданный многими тысячелетиями эволюции человека, и неспроста созданный, – но это особый разговор. Вы следите за мыслью?
– Я – весь внимание, – сказал Морозов.
– Но есть люди, у которых, обычно при сильных эмоциональных встрясках, этот заслон на какое-то время, пусть даже на миг, снимается. И тогда аттентер свободно проникает в подсознание и выдает наверх, то есть в кору, результаты его работы. Управляет этим процессом гипоталамус, великий дирижер гормонального оркестра.
Тут Лавровский задумался. Остро, с прищуром, смотрели его бледно-голубые глаза, но – куда-то вдаль, не видя собеседника.
– Лев Сергеич, – сказал Морозов после долгой паузы. – Вы, наверно, имеете в виду Заостровцева…
– Что? – вскинул на него взгляд Лавровский. – Подите вы со своим Заостровцевым! Когда-то я пытался заполучить его для исследования, но он – трус. На мое счастье, совсем не такой оказалась его дочь.
– Я удивился, когда узнал, что Надя теперь ваша лаборантка. Она кончала исторический, и, кажется, с блеском…
– Надя одарена разносторонне, она сама еще не знает, в какой области талант ее достигнет наибольшего блеска. Замечательно то, что она о самоутверждении вовсе не заботится, – Надя просто играет в игры, которые ей нравятся. Играючи, интуитивно она снимает заслон, о котором я говорил, и тогда обнаруживаются… ну, вот вы рассказали, что она нашла вас, когда вы заблудились. Ее природная чувствительность к тому, что мы называем рассеянной информацией, необычайна.
– Значит, странности, которые были у ее отца…
– Да. Но ей это не мешает. Да и почему – странности? Уж скорее странно то, что при потенциальных возможностях мозга так ограничен круг наших восприятий. То, что мы сознаем, куда меньше, чем в действительности знаем. Я думаю, Алеша, что такая одаренность, как у Нади, должна стать нормой. – Лавровский посмотрел искоса на Морозова, ссутулившегося на табурете. – Вы хотите возразить?