– А почему она полетела с ним в Таллин? Ей же не хотелось, а он только сделал вот так, – Тоня поджала губы, – и она сразу согласилась.
– Ей действительно не хотелось, но полетела она не потому, что Илья поджал губу. Ее пригласили в какой-то тамошний институт для консультации. Инна ведь крупный микробиолог, и когда Илья звонил в Таллин по своим делам, там узнали, что Инна на Аландах, и попросили ее приехать на неделю. Вот и все.
– А я не заметила, чтобы Илья переменился. Скажу тебе. Марта, по правде: мне он никогда не нравился. Уж очень насмешлив.
– Его многие за это не любят. Но он не злой, а за последнее время и вспыльчивость его приугасла. Люди же меняются с возрастом.
– Меняются, это верно.
Тоня снова поднялась на скалу и убедилась, что Заостровцев с Морозовым перебрались в тень.
– Странное какое судно, – сказала она, глядя в юго-восточном направлении. – Похоже на швейную машину. Что они там делают?
– Поднимают подводную лодку.
– Подводную лодку?
– Витька обнаружил ее на дне. Бог знает, сколько она там пролежала, наверно, со второй мировой войны.
– А-а. – Тоня сделала упражнение для мышц живота, потом спустилась к Марте. – Не понимаю, как ты можешь ходить по камням босиком, – сказала она. – Ну, что такое, Галя?
Одна из близняшек бежала к ней с плачем.
– Я же говорила, что этим кончится. – Тоня поставила девочку между колен, вытерла ей слезы. – Ты упала? Нет? Так что же случилось?
Галя жалобно всхлипывала и не отвечала. Тут выступил вперед Витька.
– Я щелкнул ее по носу, – сказал он.
Марта потребовала объяснений, но Витька не пожелал входить в детали, упрямо молчал. Вдруг Галя заговорила плачущим голосом:
– Он первый начал… он сказал, я толстая и поэтому мне трудно прыгать вверх… а я сказала, ты на себя посмотри… а он говорит, первый раз вижу таких толстух, а я сказала… я сказала, ты вантарик …
– Что, что? – спросила Марта. – Вантарик? Это что еще за слово?
Но Галя опять залилась слезами. Лиза с некоторой снисходительностью объяснила:
– Вантарик – это так говорят, если про родителей в газетах пишут и по теле показывают, а он задается.
Марта переглянулась с Тоней.
– Как тебе не стыдно, – сказала она Витьке, – на девочку руку поднимать?
– Я не поднимал руку, – сухо ответил Витька. – Я ее щелкнул. Не больно, чуть-чуть.
– Да-а, не бо-ольно! – крикнула сквозь слезы Галя.
Мощные магниты спасательного судна приподняли подводную лодку над грунтом. Растревоженный ил расползся гигантским облаком, непроглядной мутью окутал лодку. С судна сбросили виброшашки, вокруг них заклубился ил, собираясь в плотные шары и оседая на дно под собственной тяжестью. Лодка все более отчетливо проступала из глубинной мглы на экране в операторской рубке. Вихри воды смывали с ее корпуса вековые наносы.
– «Щука», – сказал старший оператор.
– То есть как – щука? – спросил Морозов.
Он сидел в рубке, не сводя с экрана любопытного взгляда: первый раз он видел, как работают спасатели. Рядом сидел Володя Заостровцев, узколицый, невозмутимый, несколько сонный на вид. Над плечом Морозова жарко дышал Витька. В стороне стоял, скрестив на груди бронзовые руки и прислонясь к переборке, Свен. Это по его просьбе спасатели пустили посторонних в операторскую рубку.
– «Щука» – так называли советские подводные лодки типа «Щ», – объяснил старший оператор, немолодой человек со старомодными вислыми усами. – Великую Отечественную войну по курсу истории проходили?
– Конечно, – сказал Морозов. – Сороковые годы прошлого века.
Старший оператор увеличил изображение, внимательно осмотрел корпус лодки. Теперь стали видны рваные пробоины и разошедшиеся швы в носовой части, полуразрушенная боевая рубка. Пушка позади рубки была задрана почти вертикально.
– Сейчас мы ее маленько подлатаем, – сказал старший и проделал серию манипуляций на приборной доске.
Некоторое время старший молча работал. Потом, когда красные волчки ушли вверх, он повернулся в крутящемся кресле к зрителям.
– Ну вот, заклеили дырки. В военном отделе Музея истории есть уже несколько поднятых субмарин той эпохи, что ж, добавим еще одну. Может, по архивам восстановят ее номер и фамилии экипажа. Иногда удается это сделать.
Морозов сказал:
– Один из моих предков был военным моряком и погиб в ту войну на Балтике.
– Он был подводником?
– Точно не знаю. – Морозов подумал, что следовало бы знать точно.