Морозов сидел в палатке Заостровцева. А Марта с Тоней устроились в шезлонгах под скалой. Скала еще хранила тепло ушедшего дня. Над головой слабо шелестели, перешептывались сосны. Где-то невдалеке каркнула ворона, запоздавшая с ночлегом.
– Тебе не холодно босиком? – спросила Тоня и, не ожидая ответа, заявила: – Завтра мы улетим домой.
– Почему так скоро? Вы же собирались пробыть здесь две недели.
– Володя лучше всего чувствует себя дома. В привычной обстановке.
– Ну, знаешь ли! – Марту возмутила такая безапелляционность. – Не понимаю, почему ты вечно выставляешь его больным и беспомощным.
Тоня не ответила.
Потянуло холодом. Марта пошла к себе в палатку, надела туфли, накинула на плечи жакет. Вернувшись к скале, она услышала сдавленный всхлип.
– Тоня, что с тобой?
В темноте не видно было Тониного лица. Марта присела на подлокотник ее шезлонга, обняла Тоню за вздрагивающие теплые плечи.
– Я тебя чем-нибудь обидела?
– Никто… никто не хочет понять, как мне тяжело, – проговорила Тоня сквозь слезы. – Все думают, я вздорная наседка… – Ее затрясло от подступившего рыдания.
– Милая, ну, не надо, – растерянно утешала ее Марта. – Никто так не думает. Успокойся… – Она гладила Тоню по голове, как ребенка. – Принести тебе витаколу?
– Нет. – Тоня вскинула голову, выпрямилась, прерывисто вздохнула. – Ничего… сейчас пройдет. – Она повернула к Марте лицо, и в ее глазах Марте почудилась враждебность. – Вот ты говоришь, я выставляю Володю больным. Ничего я не выставляю. Но он не такой, как все. Как же можно его не оберегать?
– Если ты говоришь о той старой истории у Юпитера, то ведь у Володи это прошло…
– Ничего не прошло! Просто он скрывает от всех. Даже от меня… Только напрасно, все равно я вижу… И сегодня опять случилось…
– По-моему, сегодня Володя просто перекупался.
– По-твоему! – Тоня отодвинулась от Марты, поправила волосы. – С ним это случается редко, но каждый… не знаю, как назвать… каждый приступ обходится ему дорого. Поэтому я стараюсь всегда быть с ним.
Марта мягко сказала:
– Тоня, милая, прости, что я…
– Ничего, – прервала Тоня. – Ты благополучная, тебе, конечно, не понять. Да я и не требую понимания. Не обращай внимания на мою вспышку.
«Да, да, как же, – подумала Марта. – Я благополучная. Я такая благополучная женщина, каких еще на свете не бывало. А какое благополучие мне еще предстоит…»
– Я живу как на вулкане, – продолжала Тоня тихим и печальным голосом. – Сколько лет мне удавалось оберегать Володю… Каждый день, каждый час я была настороже, чтобы ничто не нарушало привычного ритма. Никто не знает, какого мне стоило напряжения… Да один Лавровский! Пока я добилась, чтобы он оставил Володю в покое, я чуть не сошла с ума. А теперь – Надя…
Тоня опять всхлипнула, ее плечи дрогнули.
– А что – Надя? – сказала Марта. – Алеша недавно видел ее и с восторгом говорил мне, какая она чудная и способная девочка. Весь Витькин класс был в нее влюблен, когда Надя преподавала у них историю.
Но Тоня не слушала утешений, она горько плакала, нагнув голову к коленям.
Из морозовской палатки донесся взрыв смеха.
– Что они смотрят? – вскинулась Тоня. – Не люблю, когда телевизор возбуждает их перед сном. – Она плавно поднялась и, вытирая слезы платочком, направилась к палатке. – Нет, завтра – домой! – сказала она решительно.
– Ты все это слышал? – изумленно спросил Морозов.
– Не то чтобы слышал, – ответил Заостровцев вполголоса, – а как-то… я воспринимаю как-то иначе. Не слухом… Поверни, пожалуйста, лампу. Слишком яркий свет.
Он лежал на своей койке, уставясь на гибкий обруч верхнего крепления палатки. Только сейчас Морозов заметил седину в его черных волосах, аккуратно причесанных на косой пробор.
– Но как это возможно? Вовка, дружище, я просто не могу понять… Звуки, отзвучавшие более века тому назад…
– Я сам не понимаю. – Голос Заостровцева замер до шепота. – На корабле была шумопеленгаторная станция, она принимала все звуковые колебания…
Он умолк.
– Ну, ну, дальше?
– И преобразовывала их в электрические. – Заостровцев будто сам с собой разговаривал, голос его звучал монотонно. – Это лавина… лавина звуков, из которых срезывающие фильтры оставляли только самые необходимые – шум винтов кораблей противника… Остальные звуки могли стихийно… запись могла идти хаотически… А ферромагнитная основа – корпус корабля…